Вознесенная таким образом благодаря своему ничтожеству до звания крестной матери маленького Поля, мисс Токс с этого часа была избрана и определена на свою новую должность; и далее мистер Домби выразил желание, чтобы церемония, которую долго откладывали, была совершена без дальнейшего промедления. Его сестра, вовсе не рассчитывавшая на столь блестящий успех, поспешила удалиться, чтобы сообщить о нем лучшей своей приятельнице, и мистер Домби остался один в библиотеке.
В детской было отнюдь не безлюдно, ибо миссис Чик и мисс Токс с удовольствием проводили там вечер, – к столь великому отвращению Сьюзен Нипер, что эта молодая леди пользовалась каждым удобным случаем, чтобы скорчить гримасу за дверью. Чувства ее в этот день были так возбуждены, что она сочла необходимым доставить им это облегченье, даже невзирая на отсутствие свидетелей и какого бы то ни было сочувствия. Подобно тому, как в старину странствующие рыцари облегчали свою душу, запечатлевая имя возлюбленной в пустынях, лесах и других глухих местах, куда вряд ли мог забрести кто-нибудь, чтобы его прочесть, так и мисс Сьюзен Нипер морщила свой вздернутый нос, заглядывая в комоды и гардеробы, прятала презрительные усмешки в шкафы, бросала насмешливые взгляды в глиняные кувшины и бранилась в коридоре.
Однако обе непрошеные гостьи, пребывая в блаженном неведении относительно чувств молодой леди, наблюдали, как маленький Поль благополучно прошел через все стадии раздевания, барахтанья, ужина и укладывания спать, а затем сели пить чай у камина. Дети благодаря стараниям Полли спали теперь в одной комнате, и леди, расположившись за чайным столом и случайно взглянув на маленькие кроватки, тогда только вспомнили о Флоренс.
– Как она крепко спит! – сказала мисс Токс.
– Ведь вы знаете, милая моя, днем она много возится, – отвечала миссис Чик, – все время играет около маленького Поля.
– Странный она ребенок, – сказала мисс Токс.
– Милая моя, – понизив голос, ответила миссис Чик, – она – вылитая мать!
– В самом деле? – сказала мисс Токс. – Ах, Боже мой!
В высшей степени соболезнующим тоном сказала это мисс Токс, хотя понятия не имела – почему; знала только, что этого от нее ждут.
– Флоренс никогда, никогда, никогда не будет Домби, – сказала миссис Чик, – проживи она хоть тысячу лет.
Мисс Токс подняла брови и снова преисполнилась сострадания.
– Я мучаюсь и терзаюсь из-за нее, – сказала миссис Чик со смиренно-добродетельным вздохом. – Я, право, не знаю, что из нее выйдет, когда она подрастет, и какое место в обществе сможет она занять. Она не умеет расположить к себе отца. Да и как можно на это надеяться, если она так не похожа на Домби!
Мисс Токс сделала такую мину, словно не находила никаких возражений на столь неоспоримый аргумент.
– К тому же у девочки, как видите, – конфиденциально сообщила миссис Чик, – натура бедной Фанни. Смею утверждать, что в дальнейшей жизни она никогда не будет делать усилий. Никогда! Она никогда не обовьется вокруг сердца своего отца, как…
– Как плющ? – подсказала мисс Токс.
– Как плющ, – согласилась миссис Чик. – Никогда! Она никогда не найдет пути и не приникнет к любящей груди отца, как…
– Пугливая лань? – подсказала мисс Токс.
– Как пугливая лань, – сказала миссис Чик. – Никогда! Бедная Фанни! А все-таки как я ее любила!
– Не надо расстраиваться, дорогая моя, – успокоительным тоном сказала мисс Токс. – Ну, полно! Вы слишком чувствительны.
