Домик в горах - страница 23

В тот вечер я набила в поисковике имя Бернарда Крукшенка и наткнулась на коротенький некролог в архиве «Вестей Силвер-Несса» за 16 сентября 2006 года.

Бернард Мартин Крукшенк. Родился 5 января 1947 года. Умер 16 сентября 2006 года в возрасте 59 лет. Супруг Лили Крукшенк (урожденной Брюс).

Я несколько раз моргнула и откинулась на спинку стула. Домашним животным и то пишут более эмоциональные некрологи. Ни капли сожаления, ни грамма скорби по любимому мужу. То-то Лили отмахнулась от моих соболезнований по поводу утраты супруга.

В памяти всплыли рассказы мамы о том, что Бернард не пользовался популярностью среди местных жителей. Может быть, овдовев, Лили вздохнула с облегчением?

Неудачный брак и незадавшийся бизнес… Это многое объясняет.

Следующая неделя пролетела незаметно. Я с головой ушла в работу, еще раз наведалась в каменный домик в лесу (Лили наверняка была дома, но дверь не открыла), а все остальное время посвятила подготовке к собеседованию, до которого оставались считаные дни.

Получив письмо из «Богини», я взяла пару отгулов в счет ежегодного отпуска – прекрасно понимала, что буду нервничать и ни до, ни после работать не смогу. В назначенный день я заказала такси, чтобы не беспокоиться о пробках, спущенных шинах и тому подобных несчастьях. Как бы маловероятны они ни были, рисковать не хотелось.

В комнату для собеседований меня ввела блондинка с точеными скулами, идеально прямыми волосами и голливудской улыбкой. Такими же ухоженными и напомаженными выглядели остальные сотрудники, сидящие за белоснежными столами. Атласная кожа, ослепительные улыбки и безупречные укладки были здесь, похоже, минимальной нормой даже для мужчин.

Моя взрывная средиземноморская шевелюра и пышные формы в здешнюю обстановку совсем не вписывались.

Комната была уставлена стеклянной неудобной на вид мебелью и огромными вазами с бело-зелеными растениями, больше подходящими для гламурной свадьбы.

Передо мной за длинным столом сидели Барбара Маккиннон и Оли Ноакс. У Барбары была дерзкая стрижка ярко-каштанового цвета, а у Оли – чисто выбритый затылок и скучающее выражение лица. Между ними стоял свободный стул. В точности начало реалити-шоу «Ученик», перед тем как из-за матовых дверей появляется барон Шугар.

Я через силу улыбнулась и натянула подол своей угольно-черной юбки. Напряжение в комнате росло. Не знаю, кто в ожидании появления Афины Мэйхью выглядел более напуганным – я или ее коллеги. Наконец за спиной с шелестом раскрылись стеклянные двери.

Я осталась сидеть, глядя перед собой. Не хотелось раздувать пламя, и без того полыхавшее внутри.

Афина Мэйхью прошла мимо и заняла свое место. Некоторое время она изучала лежащее перед ней резюме, не удостоив меня даже взглядом. После еще нескольких мучительных мгновений, будто снизойдя, она подняла свои светло-зеленые глаза. Оттененные скулы зловеще блеснули.

– Леони Бакстер, – изрекла она, будто объявляла не имя, а диагноз.

Я нервно поправила воротничок своей блузки в полоску:

– Да, мисс Мэйхью.

Она изобразила подобие улыбки, обнажив ряд маленьких жемчужных зубов.

Я ждала, пока трое интервьюеров перелистывали разложенные перед ними бумаги.

– Журналистское образование. Работа в рекламном агентстве. Местная газета. Внештатная работа. – Каждое слово Афины вылетало, как пуля. Она скрестила пальцы на полированном стеклянном столе. Золотые пуговицы в виде змей на ее блузке неприветливо сверкнули. – Объясните, почему мы должны взять именно вас?