Отдушины человеческого жилища, стоящего на крепком фундаменте, были забраны сеткой. Так что, попасть в закрома можно было только через дом, в котором кот до морозов появлялся очень редко – предпочитал жить на свежем воздухе, ночуя на сеновале и отлавливая пришельцев в более доступных для них местах. С приходом настоящих холодов перебрался Василий Васильевич на «зимние квартиры». Вот тут-то и настали для Мыша по-настоящему трудные времена – кот явно чуял чужака в доме и караулил его. После появления в доме «охранника хозяйских закромов» Мышу пару недель удавалось избегать когтей и зубов. Все кончилось внезапно – в темноте и тишине подполья Васька изловил таки пришельца! Изрядно придушив добычу, Васильевич потащил Мыша наверх, с явным намерением перекусить в тепле и уюте… Поиграть с завтраком коту не дала маленькая Аленка, впервые увидевшая жестокие кошачьи игрища. Девочке стало очень жалко беззащитную мышку, едва шевелящуюся, но еще живую. Пределов гневу маленькой хозяйки просто не было!
Во-первых, Васька был схвачен за шкирку, поднят в воздух и как следует оттрепан. Во-вторых, Мыша отобрали. В третьих, Васильевичу была прочитана такая жаркая проповедь, сопровождавшаяся грозящим перед носом пальцем, что ему пришлось зажаться под табуретку на кухне и, прижавши уши, молча сидеть там в течении приличного времени. Весь день девочка не отходила от полуживого Мыша. И баюкала его в руках, согревая теплом ладошек, и укладывала его на чистую тряпочку, постеленную в специальной банке, уложенной на бок и накрытой ой крышкой, и периодически гоняла бедолагу-кота, дерзнувшего высунуть нос из-под табуретки. В итоге Ромке пришлось смастерить небольшую клетку из остатков металлической сетки, пошедшей на изготовление мордуши – уж на то он и старший брат. Клетку снабдили маленьким картонным домиком-норкой с подстилкой из сена и кормушкой с поилкой. Мыша поселили в новое жилище, определив клетушку повыше, чтобы Васильевич не добрался. Аленка внимательно следила за состоянием пациента, заглядывая одним глазком в домик. Даже ночью просыпалась.
Через пару – тройку дней спасенный очухался и впервые высунулся из своего домика на водопой. Его старались не пугать, но убедить маленькую Аленку не пытаться общаться с новым питомцем было весьма и весьма трудно. По прошествии еще нескольких недель, Мыш вполне освоился и в новой квартире, и с новой хозяйкой, не убегая из ее рук и даже умудряясь дремать у нее в теплом кармашке на прогулках. Девочку он не боялся совсем, оплачивая преданной любовью свое чудесное спасение. Остальных обитателей дома Мыш опасался, но тоже привык, хотя в руки не давался. Клетка была надежной защитой от котовых поползновений восстановить справедливость, так что – жизнь налаживалась. А вот для Василия Васильевича наступили «смутные времена». Чуть ли не ежедневно маленькая хозяйка отлавливала его и за шкирку тащила к поселению нового квартиранта. Потом, приблизив кошачью морду к клетке, гневно и грозно читала проповеди, строго грозя Ваське пальчиком. Васька терпел, куда деваться. Привык даже. Даже запах из клетки и вид Мыша надоели и не возбуждали привычного охотничьего азарта. Вот что значит сила слова! Особенно когда ни одного не понимаешь. Такое житие могло бы продолжаться долго, если бы в один прекрасный день Мыш не пропал из своего убежища… Гром грянул внезапно – Аленка залилась слезами в три ручья, обнаружив чуть приоткрытую клетку пустой. -Ну, а кто виноват? – Конечно «наглая лохматая морда»! Какие сомнения!
