– Может ты поешь?
Я нахмурил лоб. Пою? Надо попробовать, по-другому не узнаю. А помню ли я какую-нибудь песню?
Оказалось, помню. И я запел:
За столом сидели, мужики и ели.
Мясом конюх угощал своих друзе-е-ей!
Все расхваливали ужин, и хозяин весел был
О жене своей все время говори-и-ил!
– Все хватит, хватит! – остановил меня Громобой, – песня видать хорошая, но петь ты явно не мастак.
«Да? А мне самому даже очень понравилось. Интересно это чьи стихи, не мои ли? А я что умею писать стихи? А хрен его знает. Надо будет как-нибудь попробовать на досуге».
– Что так плохо? – поинтересовался я.
– Ну, вообще, я слыхал и кое-что похуже, но менестрелем тебе точно не быть. Ладно, сделаем так. Отец твой был богатым человеком, хоть и из простых. Но не так давно он скончался. Ты должен был получить наследство, но лорд, неважно какой, их хватает, захотел денежки прибрать к своим рукам. Тебя же он решил бросить в темницу, обвинив в каком-нибудь преступлении. Но ты узнал об этом, прихватил монет и смылся из города. Теперь вот идешь к провидице узнать свою судьбу, а меня нанял в телохранители. Ну как?
– Занятная история. А меня не захотят выдать этому лорду, чтобы получить награду, за мою поимку?
– Да ты что Вэл, это же Вольные земли. Здесь охотников за головами на дух не переносят, так что насчет этого можешь, не беспокоиться. Зато теперь ты можешь не говорить, откуда ты родом, так как опасаешься, чтобы лорд не узнал случайно, где ты находишься.
– Вот это хорошо.
– А то. У меня башка варит как надо.
Так, мирно беседуя, мы вышли на опушку. Уже смеркалось. Перед нами раскинулось селение слизов. Оно было довольно большим, огорожено деревянным частоколом, по периметру которого стояло четыре сторожевые башенки.
– Вот мы и на месте, – произнес Громобой, – у тебя деньги есть?
Я покосился на висевший, на моем поясе кошель.
– А то ты сам не знаешь.
Гоблин хмыкнул.
– Можно поинтересоваться, сколько у тебя монет?
Я снял мешочек, взвесил его в руке. Развязал шнурок и заглянул внутрь. Так: один золотой, три серебряных монеты и с десяток медяков. «Интересно это много или мало? Думаю, Громобой в местной валюте лучше разбирается. Пусть он будет моим казначеем, оставлю я себе на всякий случай золотой». Я вытащил его из кошеля и зажал в кулаке, позже придумаю, куда его припрятать.
– Не знаю много это или мало, – я завязал шнурок. – Я в ваших деньгах вообще не разбираюсь. Так что держи, пусть они лучше при тебе будут, – и бросил мешочек гоблину.
Тот ловко поймал его, тут же развязал стягивающий горловину шнурок, и заглянул внутрь.
– Ого, – он даже цокнул языком от удовольствия, – совсем неплохо. Коня боевого за эти деньги, конечно, не купишь, но на тягловую кобылу вполне хватило бы.
– Ну, вот и отлично.
Громобой старательно затянул шнурок, и спрятал кошель за пазуху.
– Пошли.
Пока мы шли от леса к поселку, я чувствовал себя не в своей тарелке. За нами явно наблюдали со стены, и готов поклясться, что нас держала под прицелом не одна пара глаз. Мы свернули за угол, и подошли к единственным воротам. Так как солнце уже скрылось за горизонтом, они оказались запертыми. Громобой не раздумывая, тут же заколотил по ним своим могучим кулаком.
Открылось маленькое окошечко.
– Чего надо? – раздался недовольный голос.
У меня от него мурашки по коже побежали. Казалось, что это змея шипит, а не человек говорит.
– И тебе доброй ночи, – ответил гоблин, – пустите переночевать.
