– Рада вас приветствовать в нашей гостинице, – склонилась она передо мной в поклоне.
Я немного смутился от такого обращения к моей скромной персоне, и поклонился в ответ.
– Пойдемте.
В противоположном от сцены углу зала, была двустворчатая дверь, за которой оказалась лестница на второй этаж. Мы поднялись по ней и оказались в длинном коридоре с множеством дверей. Шум из зала сюда практически не доносился. Горело несколько свечей, и царил полумрак.
– Вот ваша комната, – она отперла одну из дверей, – располагайтесь, ужин вам сейчас принесут. Желаете чего-нибудь выпить?
– Пива, – ответил гоблин, шагнув в комнату, – светлого. Литр.
– А вы, господин? – обратилась Олли ко мне.
Спиртного мне совсем не хотелось. Голова и так шла кругом, от всего происходящего. Не каждый день выпадает возможность, очнутся в чужом мире, где бродят говорящие ящерицы, поют песни гоблины и приплясывают тролли.
– Нет, спасибо.
– Тогда я заварю вам своего чая. Видно у вас был трудный день, и вам нужно расслабиться и хорошенько выспаться.
С этими словами Олли оставила нас. А через некоторое время в комнату вошла слизья, так назывались слизкие женщины, и принесла нам поднос с ужином, пивом и чаем. Жаркое оказалось просто отменным. Чай был из каких-то трав, и больше всего по вкусу напоминал смесь ванили с мятой. Не скажу, что бы он был таким уж вкусным, видимо к нему надо было просто привыкнуть, однако выпил я его с удовольствием. Так как в горле моем давно уже была настоящая пустыня. Громобой же довольно быстро покончил со своим пивом, и, не раздеваясь, завалился спать. Он только снял с себя пояс и положил его рядом, чтобы в случае чего он оказался у него под рукой. Я же перед сном сходил в хваленый душ. Он представлял собой маленькую комнатку, с деревянной бочкой под потолком, из которой вниз торчал краник. К моему удивлению вода оказалось теплой, и пахла какими-то травами. Мыла, правда, в душе не оказалось, зато висело небольшое зеркало, причем самое настоящее, и пушистое полотенце рядом с ним. Я понежился пару минут под душем, смывая с себя вместе с запахом пота, и накопившуюся за день усталость. Журчание воды успокаивало, и настраивало на размышления.
«Как я все-таки здесь оказался? Что это? Какой-то портал, или может дыра в пространстве? И что с моей памятью? Почему я все помню о Земле, но ничего конкретно о себе, о своих родных, друзьях. Что это за выборочная амнезия? И почему я тогда помню о своем доме. Почему из всего, что касается непосредственно меня, я помню только его? И как все замечательно получилось с Громобоем. Он как будто специально оказался в нужном месте, в нужное время. Как будто кто-то умышленно это устроил. Ведь что бы я без него тут делал? А эта магия? Откуда она у меня? Какие-то донаберы к которым и я, получается, отношусь. Но откуда это все взялось? Ведь у нас магия бывает только в сказках, какое отношение я к ней имею? Проклятье! И зачем мне все это нужно? Сидел бы дома, смотрел телик, читал книжки. Нет, угораздило сюда попасть. Хотел бы я знать, кто за этим всем стоит. Уж я бы ему показал».
Погрозив неизвестно кому кулаком, закрыл кран, вытерся полотенцем и обмотав его вокруг пояса, посмотрелся в зеркало. Да, это я. Лицо мое, родное. На душе как-то сразу полегчало. Я вышел из душа. На столе догорала свеча. Громобой лежал на спине и тихонько похрапывал. Подойдя к нему, посмотрел на его лицо. В отблесках свечи оно приобрело сероватый оттенок.
