В этих условиях Красной Армии пришлось наращивать боевую мощь непосредственно в кровопролитной войне, поставившей обе воюющие страны на грань выживания, успехи в которой зависели не только от солдатского мужества, но и от трудового героизма тыла. К чести Советского Союза он оказался продуманно и перспективно организованном не на один месяц или год. Чего не могла себе позволить гитлеровская армия даже после узурпации материальных богатств всей Европы, втянувшаяся после краха блицкрига в долговременную войну, с каждым днём удаляясь от своих сырьевых баз, не блещущих ресурсами. Здесь уже вступали в противоборство политическая стратегия и тактика, рассчитанные на длительность существования или мимолётность затеянной Гитлером авантюры. Спорить о потенциальной предпочтительности первой стратегии второй едва ли есть смысл, как об успешном участии в марафоне бегуна на короткие дистанции.
Конец июня 1941 года по вполне понятным причинам был неизмеримо трудным для всех советских фронтов, но особенно для Юго-Западного, на который пришёлся главный фашистский удар, и Северо-Западного. Но в июле, констатировал в мемуарах Г. К. Жуков, «обстановка на всех направлениях стала ещё сложнее. Несмотря на ввод в сражения большого количества соединений, прибывших из внутренних округов, нам не удалось создать устойчивый фронт стратегической обороны. Противник, хотя и нёс большие потери, по-прежнему на решающих направлениях имел трёх-четырёхкратное превосходство, не говоря уже о танках.
Железнодорожные перевозки наших войск по ряду причин (воинскими эшелонами были забиты все пути. – В. С.) осуществлялись с перебоями. Прибывающие войска зачастую вводились в дело без полного сосредоточения, что отрицательно сказывалось на политико-моральном состоянии частей и их боевой устойчивости».
Лукавил маршал, не признавая собственной вины. Он объяснял слабость нашей оперативно-тактической обороны отсутствием сил и средств для её глубокого эшелонирования. Дело не в этом, а в том, что в укрепрайонах она была заблаговременно создана, но потом, в надежде на наш наступательный успех на чужой территории, во многих местах по разным причинам уничтожена. Зачастую для расширения пространства готовящихся к наступлению армий. Такая ситуация, в частности, сложилась в районе Смоленска, где фашисты планировали окружить основную группу войск и открыть путь на Москву. Сражение за Смоленск длилось два месяца. 5-й и 6-й корпуса немцев пошли в обход города с северо-запада и прорвались к Могилёву. Оборонявшая его 13-я армия и наступление 21-й армии под Бобруйском затормозили продвижение фашистских войск на рославльском направлении, но сдержать напор не смогли. Смоленск был сдан. В сражении за него гитлеровцы потеряли 250 тысяч солдат и офицеров. Под столицей Белоруссии Красная Армия впервые применила реактивные миномёты «катюша». Здесь родилась советская гвардия.
Измотанные ожесточёнными боями противоборствующие стороны снизили накал страстей, приводя войска в порядок перед грядущими сражениями. Но бои в районе Ельни, где немцы захватили плацдарм, с которого было удобно наступать на Москву, продолжались, как и на других направлениях советско-германского фронта. Неизменный успех сопутствовал гитлеровским войскам в молодых советских Прибалтийских республиках, созданных в предвоенные годы. За три первые недели боёв войска Северо-Западного фронта отступили в глубину советской территории до 450 километров, оставив почти всю Прибалтику. Фронт потерял свыше 90 тысяч человек, более тысячи танков и самолётов, 4 тысячи орудий и миномётов. По причине небоеспособности частей командованию 24-го стрелкового корпуса пришлось уже 7 июля убрать всех без исключения эстонцев, почти 1,5 тысячи солдат, главным образом латышской национальности.
