Есть такие песни, короткие, без особых прибамбасов, но, блин, прямо в голову прямым попаданием. К песне «Монохром» невозможно допридумать никакой аранжировки. Она стремительная и мощная. Почти вся на акустике, но властная. Она сама диктует: играй меня так, дотронься этой струны. Немного ниже.
Нельзя сопротивляться. Только один выход. И он же лучший, без изъянов. В середине короткий проигрыш на басу, где не получится сыграть неправильную ноту, все – вот они, ложатся сами.
Наташа попросила сделать дубль записи голоса и спела идеально в унисон к первому.
– Как?! – спрашиваю я. – Все паузы, все акценты сто процентов, как в первый раз.
– Я пою её давно, и она мне очень нравится.
Вот она поёт первый раз припев, и всё – монохром. Мир одной краской, выбери любую и это будет твой мир. Сгодится любая. Выбор за тобой.
– Такой дубль лучше, чем если бы я копировал твой голос, а потом вставлял.
– Давай послушаем.
–… это божественная гармония. Аж в висках вибрирует.
Она поёт припев во второй раз, и краска сгущается и видны подтёки, ведь не всё так просто. Ты сделал ошибку, как ты мог? Я не при чём, почему нельзя все сразу?! Ты что, не знаешь правил? Я обречён?
– А какие-нибудь бэки ты не запишешь?
– Зачем?
Вот уж действительно, о чём я думаю? Два дубля, по разным каналам, и никаких эффектов.
Затем глубоко и тревожно пытается отдышаться уже упомянутый проигрыш, и когда она поёт припев в третий раз – восходит Солнце! И сгорает к такой-то матери вся блевотина и абсурд. Лучи вдруг слепят, но это не страшно. На короткий миг в мир приходят покой, справедливость и смысл. Миг проходит, но и этого было достаточно. Следующее упражнение: пафос. Раз, два, три, четыре, и раз, два, три, закончили.
Запись закончилась.
Да-а-а… сейчас, слушая музыку, я могу лишь повторить те чувства восторга и открытия, да и то, когда накроет. А тогда я в этом жил.
Вот например, раньше я любил группу Uriah Heep. И как-то мне попался их юбилейный альбом, где они переписали по-современному свои старые хиты. Начинаю слушать. Мне не нравится, как записаны барабаны, но клавиши звучат отлично. Неплохо. Слушаю дальше – вновь отлично! Вот начинается шикарное «Июльское утро». Первое вступление – нагнетает; второе, затем куплет. Очень круто! И тут мы подходим… Что? Что эти гады сделали с первым соло на клавишах? Оно было идеально, зачем сочинять другое? Медленно и неотступно разочаровываюсь. А ведь старая, оригинальная версия была абсолютно гениальна, хоть и отвратительно записана. Ладно, в целом эмоции на месте, всё крепко и качественно. И вот финал альбома. Изюминка, практически выход на бис: «Женщина в чёрном». Начало ничего. Но зачем барабанщик вдруг стал играть такой сбивчивый ритм?! Я понимаю, скучно тридцать лет играть одинаково, но при чём тут я? Вдруг я понял, что мне самому как-то неловко и неприятно придираться, и в тот день я больше не слушал музыку.
А вообще я считаю, что отношение к нашей собственной эстрадной сцене 70-х – 90-х сильно извращено. В то время, как наши самцы пели песни, на западе андрогинные рокеры носили лосины, гундося всё о той же несчастной любви. Но там рок, а у нас – попса? Возьму выше, всё тот же Казаченко, «Жёлтая ночь» – это размер Iron maiden, а «Больно мне, больно» – Queen, надо просто услышать. Но нет, зачем? Слышать это не модно, модно слушать.
Или вот, например, песня «Такси-такси» из раннего Николаева. Что за мощнейшая песня обречённости! …Ты прости мне мои стихи; все, что были не о тебе. Вези, вези мимо чьих-то снов… Какая болезненная тоска о невозвратимом звучит в главном рифе этого хита. Да половина западного хард-рок AOR-а восьмидесятых куда большая бредятина, чем наша попса того же времени. Вся разница только в звуке гитар и нашем таланте забывать и не верить в свои заслуги. Не более.
