Дора, Дора, памидора… - страница 22

Его бы, наверное, простили и в этот раз. Но ассистенты, зашивая брюшную полость, оставили в глубокой ране – намеренно или случайно – картонную коробку с атравматическими иглами «Made in France» Больная умерла на пятый день от разлитого перитонита.

В Древнем Риме, если пациент умирал во время операции или сразу после, врачу отрезали руки. ТиТиПи резать руку хирургу не стал. Он просто прогнал его из клиники, наплевав на уникальный хирургический талант, на профессиональное умение в игре на скрипке… Ради этого последнего он часто звал хирурга к себе по выходным на домашние музицирования.

Дарвин говорила, что среди множества фанатичных забав Тихона, любовь к классической музыке была одной из самых невинных. По выходным он собирал у себя в доме струнный квартет из институтских ученых, в котором второй скрипкой выступал опальный стрелок. Сам ТиТиПи предпочитал виолончель и по слухам славился удивительным умением. Я плохо разбираюсь в этом.

На альте играл урюпинский священник, по прозвищу отец Сергий, до боли похожий на своего толстовского тезку. По совместительству – доктор биологических наук, профессор Козельский, заведующий лабораторией сравнительной генетики поведения. Тонкий и длинный, как удочка, глава православных христиан урюпинска славился подчеркнутым аскетизмом, бросавшимся в глаза не слабее косоглазия. И фанатичной, как у нищих, что толкались на паперти возле церкви, верой во второе пришествие Христа.

Партия первой скрипки была пожизненно отдана Наташке Кипиани, who responded to the nickname «Kipa», кандидату физико-математических наук, заведовавшей лабораторией информационных технологий и математического моделирования. Наташка была гениальным ребенком сначала в детском саду, в школе, потом в Тбилисской консерватории, а под конец – в университете. Ее перевез в столицу джазовый музыкант. Весьма посредственный, он сумел заморочить голову родителям Кипы и увез. Через год они развелись. Карьера скрипачки в столице у Наташки не задалась, и она пошла служить в институт физиологии. Оттуда ее перекупил ТиТиПи, позарившись то ли на математический склад ума, то ли умение играть на скрипке….

Узнав, что ТиТиПи забил болт на хирурга и прогнал, Дарвин забила болт на Тихона и предложила хирургу перейти в Лэб. Он перешел, но не стал осмотрительнее и continued to alcohol abuse.[24] И понуро бродил вечерами по пустому Лэбу, согнувшись и спотыкаясь, будто шел за плугом.

Я присоединялась к его алкогольным стараниям ближе к вечеру. Мой собственный алкогольный опыт уходил корнями в детский дом, где мы пили портвейн, разбавляя его пивом. В студенческом общежитии универа северной столицы я пристрастилась к дешевому азербайджанскому вину, полезному для здоровья, как сулема. А в урюпинске основным алкогольным продуктом служила водка. Только пить ее не могла. И отправлялась за виски к Дарвин, в кабинете которой этот напиток не переводился. А за провиантом посылала санитарку в институтскую столовую, в ту часть, которая предназначалась членам ученого совета.

Хирург, его звали Зиновий Борисович Травин, равнодушно терпел мое присутствие за выпивкой. Дорогостоящий алкоголь, что таскала из кабинета Дарвин, его не интересовал, как и деликатесы из виповской столовки. Ему хватало запасов лабораторного спирта, который уважительно приносили операционные сестры.

Он сам разводил спирт дистиллированной водой в литровой посудине темного стекла с притертой пробкой, добавляя спирт в воду, а не наоборот. Потом засыпал лед в потеплевшее пойло и выжимал лаймон. И начинал пить мелкими тягучими глотками, будто цедил горячий кисель. И не притрагивался к еде. И не говорил со мной. Глядел в себя. Иногда в стол, аккуратно прибранный и чистый. А когда чувствовал, что засыпает, выпроваживал из кабинета, успевая поинтересоваться на ходу: