Дорога длиною в 80 лет. Башкирский театр оперы и балета. Актеры на сцене и за кулисами. Обзоры, рецензии, интервью - страница 17

Героиня Минкуса-Петипа – один из самых интересных драматических образов в мировом балетном репертуаре. Здесь есть что танцевать – любовь и достоинство, преданность и отчаяние, наконец, отказ от жизни. Все это было в танце Гузель Сулеймановой.

Не помню, кому принадлежит замечательное по краткости и полноте определение оперного певца как артиста, умеющего петь, а балерины – как артистки, умеющей танцевать. Здесь ударение делается не на техническую оснащенность (это само собою разумеется), а на актерское мастерство. Уверен, что большинству зрителей, кроме балетоманов, не дано знать, насколько чисто солистка балета исполнила па-де-де, как станцевала вариации и провалила арабеск. Они видят прежде всего актрису – легкую, воздушную, грациозную, которая своим телом способна выразить все что угодно, любые глубины и оттенки человеческого существа. Гузель Сулейманова (Никия) была естественна и свободна в проявлении самых противоречивых чувств своей героини. Не будем при этом забывать, что Никия – баядерка, индийская танцовщица и таким образом актриса, исполняющая эту роль, – дважды танцовщица. Гузель Сулейманова блестяще это подтвердила.

Бенефис Сулеймановой вызывал недоумение. Обычно его проводят в честь актрис, отягощенных грузом званий, наград и прожитых лет. Наград у Гузель хватало, а вот возраст… Перед зрителями была девушка, у которой, казалось, вся артистическая карьера впереди. То было заблуждение: балерины очень рано выходят на сцену, в пятнадцать лет. Через десять лет, если есть данные, – это уже солистка, сложившийся мастер, прима-балерина.

В балетной труппе оперного театра установлены демократические начала. Здесь нет, как в имперских, королевских театрах, балерин первого положения, примы – балерины и этуали. Есть ведущие и кордебалет. Гузель – ведущая.

С той поры, когда она впервые вышла на сцену (это была сцена Дворца культуры нефтяников), прошло шестнадцать лет. На ней она станцевала вечнозеленый матросский танец. Ее наставницей тогда была Наталья Маркидонова, руководитель танцевального ансамбля «Лейсан».

В хореографическом училище педагогом-репетитором была Людмила Шапкина. Сулейманова не устает повторять, что ей с педагогом очень повезло. Занимаясь с детворой в училище, Людмила Шапкина продолжала выступать в главных партиях на сцене оперного театра. Таким образом, ученики имели возможность видеть и наблюдать ее в двух ипостасях – педагога и актрисы. Это были совершенно непохожие, разные люди. На сцене – игривая Китри («Дон Кихот»), сотканная из воздуха и света Одетта и гипнотически обольстительная Одиллия («Лебединое озеро») … В классе строга и неумолима. «Держи ногу под углом в девяносто градусов, вот так. И не вздумай ее опустить», – повелевает Шапкина и протягивает под ногу девочки свою ухоженную руку с отточенными полированными ногтями. Дрогнешь, опустишь ногу – наткнешься на частокол острых ногтей. Жестоко? Сурово? А как иначе?

Двенадцатилетняя девочка приходит домой и мать с ужасом обнаруживает на ее теле синяки и царапины. «В училище ее истязают!» – догадывается она. Увы, здесь ее учат искусству танца. А чтобы выпорхнуть на сцену хотя бы в кордебалете, нужно пролить семь потов. Без преувеличения. Это может подтвердить обязательный для балетного класса и репетиций многострадальный купальник.

В хореографическом училище своя атмосфера, свой дух и некоторая изолированность от общей, повседневной и суетной жизни. Разве не странно, что Гузель, будучи уфимкой, первые семь лет жила не дома, а в общежитии, в комнате на троих? А если подумать?.. К чему разрываться между домашним уютом, некоторой расслабленностью, разбросанностью бытия и аскетизмом училища, которое забирает тебя без остатка, отрывая от семьи, улицы, двора. Здесь все сразу ясно: хочешь стать балериной, о мирских соблазнах забудь.