– Не знаю, я там ни разу не была, может, там и нет никого. Дядя Коля иногда ходит, у него и узнай. А я спать пошла, – она, насупившись, отвернулась и быстро зашагала к дому.
– Глаш, мне правда надо, я же не знаю тут ничего, меня же дома потеряют, неделю не звонил. Ты не волнуйся, я спрошу только кое-что и вернусь.
Все это я торопливо рассказывал, еле успевая за сердито идущей впереди Глашей, пока нам было по пути. Возле трубы я поймал ее за руку, развернул к себе и прижал, она сначала напряглась, как бы вырываясь, но потом обняла меня и, прижавшись еще сильней, сказала:
– Боюсь я, Симочка, вдруг улетишь ты, как прилетел, как я здесь без тебя буду?
– Ну не говори глупостей, куда я без тебя, я же тебе упал, значит, твой, без тебя никуда не полечу, так и знай. И не надейся даже так просто от меня избавиться, – попытался я разрядить обстановку, но, глядя в ее влажные глаза, понял, что вышло не очень. – Все, Глашенька, вечер утра мудреней, если по-вашему сказать, иди спать, ни о чем не думай, я скоро вернусь. Скрепя сердце я развернулся и пошел к рынку искать дядю Колю.
III ЯВЛЕНИЕ ДЯДИ КОЛИ
Он расхаживал вдоль прилавков, придирчиво оглядывал кочаны, некоторые поворачивал и ставил обратно, от других отрывал листик, бросал в проход, а уже потом ставил их на прежнее место.
– Бог в помощь, дядя Коля!
– Черт безрогий, напугал, видишь, серьезным делом тружусь. Для того приставлен.
– А что за дело-то? Капусту подкулачить, чтобы не гнила?
– Какую капусту, какую? Мышеложествую – видишь?
– Мыше… чего?
– Вот ты мышей здесь видишь или как?
– Или как.
– От чего – знаешь?
– Куда мне, дядя Коль, неужто от мышеложества?
– Смотри-ка, соображать начал. Вот видишь, на листочке серая боковина? – Проворно подняв один оторванный лист, поднес его к моему носу. Вот она, мышеложка, и есть. Из обычной мышь жрать не станет, а из этой за милую душу все уплетет.
– Какая мышь? Их же нет.
– Конечно, нет, потому как, нажравшись, все спят от мышеложества до мышеложества.
– И чем же вы их так кормите?
– А это не мое дело и не твое уж подавно, этого никто видеть не должон, я ложки расклал, рынок закрыл и до следующего утра чтобы ни одно рыло ни ногой. А утром прихожу – ложки чистые, мышей нет.
– Так, может, их вообще нет?
– Вот ты загнул. Тут рынок?
– Рынок.
– Мыши, значит, должны быть?
– Вроде как.
– А нету! – торжествующе сказал дядя Коля. Подведя черту под разговором, он повернулся и засеменил дальше по проходу, деловито осматривая кочаны.
Нету… Конечно, нету… Ведь никто не видел и не было их, скорее всего. Но рынок – должны быть. А нету… Как всегда, после разговора с дядей Колей я вышел с рынка озадаченный и несколько прибитый.
Забыл про козсовет узнать, ну и ладно, так пойду, на месте разберусь, если до сих пор жив, – значит, это кому-нибудь нужно…
