Не похоже, чтобы кто-нибудь из них был готов подробно рассказывать о своем аресте, о недавних событиях, о том, где сейчас их родные. Или, возможно, они пока не решили, могут ли доверять друг другу, хотя вслух и высказывают тревогу о своих пропавших родных. К примеру, Маргарита, молодая русская женщина с круглым лицом и ямочками на щеках, вызывающая симпатию у Силки, без конца говорит о своем муже. Йося думает о братьях, а Ольга, хотя и знает, где ее дети, беспокоится, что не будет получать от них вестей, не узнает, все ли у них хорошо. Силка вспоминает обо всех, кого потеряла, но не в силах даже заговорить об этом.
Однажды вечером Ольга говорит Силке:
– Кляйн… это вполне распространенная еврейская фамилия, да?
– Думаю, да, – кивает Силка и встает. – Пойду принесу угля.
* * *
Как-то, после недели пребывания в лагере, женщины возвращаются с работы. Тут Лена заявляет, что завтра Наталья должна выносить туалетные ведра, второй день подряд. Идет первый сильный снег, и Лена, говоря это, плотнее кутается в ватник.
– Я вынесу, – предлагает Йося. – Моя очередь была давно.
– Я здесь за старшего, а потому буду говорить, что кому делать. – Лена встает.
– Нет, ты не старшая, – возражает Йося. – Никто не назначал тебя старшей. Мы делим обязанности среди всех.
Силка удивлена, что Лена не продолжает спор. Она лишь прищуривает глаза и откидывается назад.
Женщины сгрудились вокруг печки, наслаждаясь теплом, обволакивающим ноющие мышцы. Все ждут, когда раздастся резкий лязг металла, призывающий на ужин.
Вдруг кто-то сильно толкает Йосю в спину.
Она инстинктивно выбрасывает вперед руку, чтобы за что-то уцепиться, и попадает ладонью на дымоход. Ее вопль эхом разносится по бараку.
Йося отдергивает руку и начинает изо всех сил трясти ею. В голове Силки проносится тысяча мыслей: образы больных и раненых женщин и то, что с ними бывает. Нет, только не Йося! Силка хватает девушку за плечи и, вытолкнув из барака, опускает ее обожженную руку в снег, местами покрывающий землю. Сначала Йося сдерживается, сжав зубы, но потом громко плачет.
– Тише! – произносит Силка немного резче, чем хотела.
Через несколько минут она вытаскивает руку из снега и рассматривает рану. Ладонь и четыре пальца правой руки Йоси сильно покраснели, не пострадал лишь большой палец.
Силка снова засовывает руку Йоси в снег и поворачивает к себе лицо девушки. Оно белое как снег.
– Побудь здесь, я сейчас вернусь.
Силка врывается в барак и, замерев, впивается взглядом в женщин, собравшихся у печки.
– Как она там?
Жалостливый вопрос остается без ответа.
– Кто это сделал? Кто ее толкнул?
В тот момент Силка успела заметить только, как кто-то вытолкнул Йосю из кучки женщин. Но у нее есть свои подозрения.
Большинство женщин отводят глаза, но Силка замечает взгляд Натальи, устремленный на преступницу.
Силка подходит к Лене, уютно устроившейся на своем топчане.
– Да я легко переломлю тебя пополам! – рычит Елена.
Силка понимает разницу между пустой угрозой, когда демонстрируют силу от беспомощности, и истинным намерением навредить другим.
– Многие пострашнее тебя пытались меня сломать, – произносит Силка.
– А я боролась с мужиками в десять раз больше тебя, – парирует Лена.
Стоящие вокруг них женщины отходят назад, освобождая место для потасовки, которая, по их мнению, сейчас начнется.
– Вставай! – требует Силка, но Лена продолжает дерзко пялиться на нее; в Силке бушует пламя. – Еще раз повторяю: вставай!
