Я где-то слышал, что маловероятен, но возможен еще один исход для Оборотней, когда они находят Безымянное Зеркало. Случается так, что оно показывает их истинную суть, делает самодостаточным и тем самым освобождает от влияния этого мира и дает право покинуть его. Просто уйти в любой момент, какой пожелаешь. Я не знал, насколько вероятен такой исход. Может быть, это были просто слухи, легенды, которыми этот мир был нашпигован, как жареная индейка под рождество гречневой кашей.
Я старался не думать об этом. Мои Перевоплощения кончаются. Скоро уже не достанет сил для того, чтобы принять новую личину в очередной раз. Но этот круг непреодолим. Как бы ни хотел новообращенный или старый битый в боях Оборотень, рано или поздно он должен предстать перед Безымянным Зеркалом и взглянуть на свое отражение.
Я не знал, где оно находится. Я слышал о нем. Просто слышал. Кто-то сказал мне о том, что оно существует, и единственный способ вырваться из заколдованного круга – это увидеть свою истинную суть. Свою настоящую личину. Без примесей, которые неизбежно появляются, когда твой образ при каждом Перевоплощении формируется Двеллерами, которые в своем просто гигантском самомнении никогда не сознаются даже самим себе в том, что телесность, которой они награждают, на самом деле – всего лишь их мнение, но не ты сам.
Надо было продержаться до утра, до нового тепла, которое принесет солнце, и, похоже, мне это удалось. Я прошел уже, наверное, километров двенадцать, несмотря на свою весьма солидную упитанность, когда на востоке из-за горизонта высунулся краешек солнышка. Спустя десять минут оно выкатилось наполовину. Я остановился и блаженно развернулся к теплым лучам боком. Настроил свою систему терморегуляции, то есть поставил пластины так, чтобы солнечные лучи падали на них под минимальным углом. Эх, их бы еще в черный цвет покрасить. Светлый цвет костяшек отражал добрую половину благостных лучиков. Сколько добра пропадает. Внутри мечей-пластин по тонким капиллярам циркулировала кровь. Несмотря на свою грозность, они были не мертвыми панцирными наростами, а живыми кусочками моей необычной плоти.
Кровь, прогретая солнечным теплом, разбегалась по телу, веселая и живая. Я повеселел вместе с нею и, похоже, ожил совсем. В сорока-пятидесяти метрах виднелась расщелина, которая, по моему мнению, должна была рассечь гряду надвое. Если я со своими габаритами сумею в ней не застрять на радость трупным ящерам, то, пожалуй, через пару часов смогу посмотреть, что же день грядущий нам готовит.
Я почти бежал. Это была крейсерская иноходь стегозавра. По грациозности она не уступала крокодильей, но, тем не менее, была весьма экономичной и поглощала расстояния с удивительной легкостью. Совсем скоро я добрался до расщелины и с удовольствием отметил, что она вполне подойдет для пешего марша. С крутых ее боков вниз скатилось много гравия, и ручьи, которые протекали по дну в сильные ливни, превратили извилистое русло во вполне пристойную беговую дорожку. «Если русло окажется слишком узким», – подумал я, – «то мне будет просто не развернуться. Я застряну и погибну от голода и жажды. Но должно же мне когда-нибудь начать везти». Шумно вздохнув и мысленно скрестив пальцы на удачу, я резво затопал вперед к своей неясной цели.
# # #
Вустер потянулся всем своим громадным телом, расправил костяные пластины и хрипло зарычал, заклокотал тяжелыми связками в гортани, утробно и звучно. Эхо отразило звуки и, раздробив на куски, вернуло обратно. Он солидно потоптался на месте, повернул голову на бок, кося глазом, ударил хвостом по земле. Это называется пригласить на завтрак. Самочки стегозавров имеют меньшие размеры, и поэтому им тяжелее добывать себе пищу. Разумеется, они в состоянии обеспечить себя пропитанием, но вот самые вкусные веточки, наполненные сахарозой и крахмалистыми соединениями, находятся всегда на самой верхушке. Массы их тела не хватает для того, чтобы наклонить или сломать ствол древовидного папоротника. Вустер, преисполненный достоинства, продефилировал к топкому бережку заболоченного озерца и, хакнув, навалился на толстый, в поперечных стяжках ствол. Он затрещал, но ломаться не хотел. Дамочки не стали ждать повторного приглашения и весело засеменили к предложенному рациону. Вустер, распластавшись на стволе и не давая ему разогнуться, терпеливо ждал, когда его подруги насытятся и дадут детенышам покусать наиболее нежные, на самой вершинке, веточки. Они даже еще не набрали насыщенный темно-зеленый цвет, имеют более светлый оттенок и содержат не столь большое количество клетчатки. Для детских желудков в самый раз. Вустер терпеливо ждал, когда малышня, рыча, дурачась и отпихивая друг друга, доберется до предложенного завтрака.
