Так я стал школьником. Учительница была грамотная, и мы считали ее доброй и справедливой. Она очень выразительно, можно сказать, даже артистично читала рассказы, особенно из военной жизни, которые публиковались в тогдашней «Правде» и «Известиях».
Именно уроки Анны Петровны послужили началом формирования моего музыкального слуха. В школьной программе с 1-го по 4-й класс были уроки пения.
Никаких музыкальных инструментов на расстоянии сотни километров вокруг не было. Правда, бывалые люди рассказывали, что на узловой станции Облучье есть клуб, на сцене которого стоит рояль, и одна девочка там умеет одним пальцем играть гимн Советского Союза (правда, только до половины).
Это было не теперешнее, либеральное время, поэтому, были или не были инструменты, хочешь или не хочешь, а уроки пения, раз уж они есть в программе, должны проводиться.
Анна Петровна решала этот вопрос просто и изобретательно. Считалось, что, несмотря на войну и лишения, народ должен петь, для этого раз в неделю по радио шла передача «Разучим песню». Благодаря хорошему слуху наша учительница выучивала все эти песни, а затем эту передачу проводила уже с нами, выступая в роли диктора:
– Запишите слова первого куплета. (Мы записывали, выясняя по пути вопросы правописания.)
– А теперь прослушайте и повторите мелодию со словами, – и пела ее, а мы повторяли, иногда с нескольких попыток.
– Запишите слова припева.
– Послушайте и повторите мелодию припева со словами.
– Теперь споем всю песню. (И мы пели.)
И так, строчку за строчкой, мы повторяли и запоминали песню.
Таким образом я выучил множество популярных песен того времени, звучавших по радио. Значительная часть этих песен была о «Сталине мудром, родном и любимом». Помню:
Лети, наша песня,
Лети, не смолкая,
Или:
Нам даны сверкающие крылья,
Юность нам счастливая дана.
Таких песен было много – казалось, композиторы наперебой их сочиняли, а мы не успевали разучивать.
Удивительно, как эффективно сработала эта пропаганда, вытесняя из народной памяти богатый и красочный многонациональный фольклор России, заменяя его нейтральными в музыкальном отношении поделками, имеющими необходимую политическую ориентацию, как слаженно работали поэты и композиторы, достигая этой неблаговидной цели.
Впрочем, не в пример многим теперешним популярным песням, их мелодии были достаточно сложными, а некоторые даже красивыми, и, благодаря хорошему слуху Анны Петровны, я их весьма крепко запомнил.
Кроме песен о Сталине были песни о войне, о подвигах героев-партизан. Особенно любимой была песня про трех танкистов, которые громили «самураев».
Спустя много лет после войны – наверное, уже в 90-х годах, Япония выступила с протестом против содержания этой песни, где в негативном плане упоминалось сословие самураев:
«И летели наземь самураи / Под напором стали и огня».
Реакция нашей страны была довольно быстрой – самураев заменили на «вражью стаю» (наверное, С. Михалков постарался), песню с исправленным текстом исполнили один раз по радио, и затем стали исполнять только оркестровый ее вариант, в особенности на парадах.
Впрочем, были песни и совсем другого содержания – так, во втором классе мы пели «Лучше нету того цвету, когда яблоня цветет» (репертуар явно не детский).
Удовольствие от уроков пения портило одно обстоятельство – стоило запеть мне, учительница сразу говорила:
– А ты, Валя, помолчи – у тебя слуха нет.
