Честер словно в замедленной съёмке наблюдал, как лицо Бекки приближалось к нему. В фильме главный герой уже непременно бы наклонился, чтобы завершить начатое девушкой. И Честер ждал, ждал и ждал от этого главного героя, когда же наконец тот перестанет стоять без движения. Нелепая и внезапная мысль, что он сам и был этим главным героем и никто другой не сделает за него этот важный шаг, заставила Честера выйти из ступора. И кажется первый раз в жизни он сумел сдержать приступ неистового смеха над собственным идиотизмом. Каким-то образом он знал, что смех в этот момент мог навсегда оттолкнуть от него Бекки и, заставив глупого смешливого мальчишку забиться в глубины подсознания, он склонил голову и коснулся губ Бекки своими.
Про поцелуи Честер знал только из разговоров друзей и одноклассников – в частности, Том Блэквуд частенько хвастался, что целовался «по-настоящему, с языком», но Честер понятия не имел, что в тех рассказах было правдой, а что вымыслом. Он совершенно не знал, что делать, поэтому только прижимался своими губами к губам Бекки, а его руки снова вернулись к ней на талию, обвивая и притягивая ближе к себе, и чёрт с ним, с порезом на боку. Спустя несколько секунд он отстранился, чувствуя, что ему совершенно не хватает воздуха. Голова кружилась, а в висках глухо и часто отдавался каждый удар сердца. Бекки, раскрасневшаяся, отступила на шаг назад, пошатнулась, и Честер крепче обхватил её руками, не давая потерять равновесие.
– Какая я дура, – едва слышно пробормотала себе под нос Бекки.
– Почему?
Вместо ответа она пожала плечами и подняла на него взволнованные и немного напуганные глаза, в которых помимо волнения и страха можно было разглядеть и что-то ещё – Бекки явно была счастлива.
– Ты тогда почаще веди себя как дура, – Честер улыбнулся и подмигнул ей, запоздало подумав, что, наверное, Бекки ждала от него совсем не этих слов. Но Бекки с облегчением рассмеялась, а сам Честер с облегчением выдохнул.
– Такси приехало, – с долей сожаления произнесла Бекки, заметив, что у тротуара остановился кэб.
– Я увижу тебя завтра?
– В ближайшую неделю ты от меня так просто не отделаешься, – ответила Бекки, голос звучал бодро и уверенно, но в глазах читалось беспокойство.
– Я буду ждать, – сказал Честер и ещё раз мягко чмокнул её в губы, прежде чем усадить Бекки в такси.
Следующим вечером Честер места не находил себе от волнения. Почему-то он был уверен, что Бекки больше не придёт. И где потом он будет её искать? Удивительно, но он целенаправленно скрывал о себе всю информацию и всё равно то и дело разговор возвращался к теме его прошлого, а Бекки, кажется, совсем не стремилась создать вокруг себя завесу тайны, но умудрялась не раскрыть ни единой детали своей биографии. Честер не знал её фамилии. Честер не знал, где она живёт. Честер не знал, кем были её родители, хотя и подозревал, что, скорее всего, они принадлежали если и не к высшему обществу, то к верхушкам среднего класса. Он не знал, были ли у неё братья и сёстры. И он не знал, в какой больнице она работала.
Теперь Честер сокрушался, что не задал ей ни одного по-настоящему важного вопроса.
– Ты сколько раз уже курил? – спросил Колин. Честер столкнулся с ним в зале, когда в очередной раз шёл наверх с сигаретами и зажигалкой в руках.
– Не знаю, – Честер потряс в воздухе почти опустевшей пачкой. Время близилось к семи часам вечера, эту пачку он начал сегодня с утра и в ней осталось три или четыре сигареты.
