Марк выскочил на крохотную опушку леса ко мне. Резко остановился и замер, а потом и вовсе перестал походить на мужчину из клуба. В лунном свете он изогнулся, припав к земле, на голове появился клокастый гребень. Он оскалился своими острыми клыками. Глаза ещё большим синим огнём воспламенились.
Я сделала шаг назад от него.
Так устала, что меня он перестал пугать.
На мою голову упало что-то мягкое. Я опустила глаза, заметив гигантские мохнатые лапы. Длинные костлявые пальцы с когтями, толстые мышцы, припорошённые мехом, как снегом. Я стояла под волком. Гигантским!
Ужас.
Перестав дышать вовсе, посмотрела вверх. Надо мной нависла огромная вытянутая морда волка, а то, что лежало на моей голове, было седой бородой, она серебрилась в бледном свете.
– Марк, – пискнула я, боясь шевелиться.
Но Марк отрицательно мотал лицом-мордой, пятился назад. Он уже перестал скалиться. Поджав хвост, убежал, скрывшись в кустах. Оставил меня более сильному самцу.
Существо надо мной тяжело вздохнуло. Его дыхание с хрипом ошпарило мой слух. Огромное чудовище! Я покачнулась, когда морда уткнулась мне в затылок. Мокрый нос прошёлся по шее, ниже по спине. Я слышала, как чудовище звучно вдыхает мой запах и смакует его, прищёлкивая языком. Что-то большое втесалось между моей влажной майкой и юбкой.
От напряжённости момента, я с силой зажмурилась и прижала сжатые кулаки к груди.
Раз! Зверь ухватил клыками за пояс юбку и поднял меня над землёй. Руки и ноги мои безвольно болтались в воздухе. Ткань выдержала такое напряжение, меня куда-то понесли, как добычу.
4
Сон или явь?
Ромашковое поле уносилось вдаль, упиралось в голубое безмятежное небо, озарённое ярким солнцем, и я щурилась от этого света и смеялась. Мне было так хорошо, как когда-то в детстве, когда были живы мои родители.
Мы тогда жили в городе. И всё у нас было хорошо. Но однажды, взрыв унёс жизнь моей мамы. Не помню, был ли это теракт или обрушение ненадёжной конструкции. Но мамы не стало. Отец остался инвалидом и не смог выплачивать ипотеку за новую квартиру. Он женился на Люське и со мной переехал в деревню. Но недолго протянул. Часто меня забирал брат мамы, это он был офицером. А потом я и вовсе осталась одна. Нужно сказать спасибо Люсе, она меня не сдала в детский дом, хотя юность мне подпортила своими истериками и постоянными скандалами.
Я лишилась всего. Ласки, тепла, любви. Осталась одна во всём белом свете. Никому ненужная, чересчур самостоятельная. Иногда плакала перед сном, вспоминая как хорошо, когда тебя любят.
Любовь.
Вот, как сейчас на ромашковом поле, одна сплошная беспечность и радость безграничная. Не думаешь, что будешь есть и где спать. У меня всё в порядке.
Ветер ласкал тело, было тепло под лучами солнца и пахло ромашками. Не то чтобы мне очень нравился этот запах, но он до боли знаком. Вроде, бабушка меня поила таким чаем.
И всё это: запах, тепло, ощущение защищённости и полной расслабленности, вдруг испортила резкая боль между ног. Я рухнула в цветы, прижимая руку к животу. А боли нет. Но вставать я уже не захотела, а пожелала проснуться, но не смогла.
Опять боль. На правой груди. Я крикнула, пытаясь пробудиться. Но так и осталась сидеть среди жаркого ромашкового поля, больше не испытывая неприятных ощущений. Легла в высокую траву и смотрела в голубое небо. Медленно засыпала…
А проснулась от страшных звуков в кромешной тьме. Если в ночном лесу я хоть что-то видела, здесь было хоть глаз выколи. А кругом звуки ревущих существ и стуки в железные двери. Как в фильме ужасом, когда зомби в дом ломятся.
