Осип не был потерян. В первый же день пришел воинский начальник, который был в деревне, расспросил казака откуда он, где был ранен, чтобы сообщить в полк о его местопребывании. Но окончательно Осип успокоился, когда из полка приехали сотник Цылилов и Трофимыч, привезли отпускное свидетельство по ранению, малую толику денег, гостинцев и съестного припаса изрядно, чтобы Осип не чувствовал себя в болгарской семье нахлебником.
Цылилов усмехался в пшеничные усы.
– Ты, главно дело, спи поболе! Во сне всяка рана заживает. Но не залеживайся.
– В полк не торопись, – советовал Трофимыч – Тамо ничего хорошего. А тут как в раю. – Лежи – поправляйся. Лечись и ни об чем не сумлевайся. Хотя… Что вашбродь ?
– Да уж больно вы тут без опаски живете, без опасения то есть. Тут ведь кругом и турки из разбитых частей ходят, и башибузуки всякие, и мародеры, а то и отряды регулярные либо на помощь окруженцам, либо из окружения идут . А вы будто куры на насесте: голову под крыло засунули и бай дюже…А ну, на вас наскочат, а вы, как девка, что на сеновале, спит – ноги врозь…
– Это верно , – сказал Осип , – я уж думал.
– Что тут думать? Оборону тут ладить следует. Тут же пехтура одна раненая, а ты казак – ты по другому все видишь. Вон в том доме два кавалериста – они пускай эстафету наладят из болгар, до наших, а ты походи вокруг – посмотри, где чего сделать можно, да бекеты поставить, может где и ложементик подкопать, либо что другое, либо каверзу какую, чтобы изгоном не взяли вас тута…
– Господин подхорунжий, – остановил Трофимыча Цылилов, – Да ведь он еще на ветру качается…
– Так, что ж теперь ложиться да помиратъ? Других – то вояк тут нету.
– Дайте ему хоть окрепнуть…
– Кабы знать, где упасть – соломки бы постелил. Слыхал? Есть ведь время – хай стелят. А то будет как в Ловче, когда турки по реке пришли. Какой кровушкой ее потом назад отбивать пришлось, а ведь могли бы и не сдавать. В общем, давай Осип налаживай тута милицию болгарскую. Время не проворонь. Пускай к нам за оружием приедут – мы трофейное все отдадим. А патронов я вам привезу через недельку. Мы тут на обоз турецкий наскочили – там все такие-то, как у тебя, американки – и патронов много…
Правы были оба: и Трофимыч, который предостерегал от беспечности и Цылилов, который говорил, что у Осипа еще силенок маловато. Судьба дала Осипу несколько дней на роздых. Он понимал, что нельзя терять время, но сил не осталось совсем – засыпал на полуслове.
Однако вскоре, Осип начал выходить сначала во дворик, а затем и на улицу. Он обошел соседние дома, познакомился там с бывшими на излечении солдатами, казаками и младшими офицерами. Общие страдания, физическая боль, воинское братство несколько стерли сословную грань, которая существовала между ними и все же, даже раненные, нижние чины старались служить офицерам. Офицеры почти все были тяжелоранеными, иначе, при малейшей возможности, их везли в Бухарест. Но некоторые же ,те что поправлялись ,ехать куда –либо отказывались, (опасаясь ,что могут отправить в Россию, а всем хотелось довоевать до победы), и находились здесь на положении отдыхающих.
Каждое утро болгарский почтальон на крохотном ослике привозил на сельскую площадь газеты и почту. Здесь его всегда поджидали русские офицеры и солдаты, жадно расхватывающие письма, и отдавая написанную корреспонденцию. Тут же на площади, все и прочитывалось. Сначала офицерами, а затем грамотные читали вслух неграмотным нижним чинам. Вот тут Осип пристрастился читать газеты и экстренные телеграммы, выходившие отдельными выпусками.
