Играющий кончиком своей биты должен был за один раз перевернуть пробку и в этом случае забирал ее себе. Если это не происходило, то очередь переходила к следующему игроку, у которого бита при кидании в квадрат была ближе, чем у других. Он тоже пробовал перевернуть пробки, перевернутые забирал. Иногда пробки подскакивали очень высоко и все, замерев, наблюдали, какой стороной она приземлится. Задачей было перевернуть как можно больше пробок, забрать их и после добавить к своей коллекции.
На советские пробки не играли – они не были в цене, потому что не имели рисунков, – только на импортные, которые тоже в свою очередь ценились за редкость. Самой распространенной пробкой была пробка красного цвета с изображением старика с белой бородой и кружкой пива в руках, ее так и называли «Старикан». Далее по цене следовала пробка с надписью «Будвайзер», затем пробка с изображением птицы, которую называли «Фазан» и «Золотой фазан» они были серебряного цвета и золотого соответственно. И самой дорогой считалась пробка с изображением короны и трех лилий. Играли обычно 4 «Старикана» за 1 «Корону» или 2 «Фазана» за «Корону», или «Фазан» и 2 «Старикана» за «Корону» и так далее.
Вчетвером – Репкин, Шкундяев, Новоков, Савощук – выбежали из школы, прямо в школьной форме, без курток и устремились к отелю «Союз», который находился на расстоянии около 500 метров от школы. Это было очень современное здание белого цвета, необычной архитектуры. Боковые стеновые панели имели вид пчелиных сот, окна были узкие и продолговатые, на крыше здания была неоновая вывеска: «Отель Союз». Этот отель в преддверии Олимпиады-80 был построен югославами. Открыт он был совсем недавно, и местный ресторан сразу же завоевал бешеную популярность.
Добежав до отеля, ребята сразу же кинулись к мусорным бакам, которые находились с тыльной стороны отеля непосредственно за рестораном. Благо никакого забора вокруг отеля не было. Вооружившись палками, они стали ворошить в них мусор.
– Ура, ребят, я «Старикана» нашел, – воскликнул Шкундяев.
– «Старикана», «Старикана» и я тоже нашел, – сообщил Новоков.
– Ха, а я «Фазана», – сказал довольный Артем.
В самый разгар поиска Савощук, который пока ничего не нашел, сказал:
– Ребята, тикаем отсюда, вон охранник идет.
– Это не охранник, а служащий, – сказал Новоков.
– Какая разница, все равно бежим.
– Ребята, ребята, а ну живо уходите отсюда, нельзя делать этого, – пригрозил подошедший служащий. – Вас иностранцы из окон снимают, фотографируют, а потом у себя печатают и говорят, что советские пионеры от голоду рыщут по помойкам, представляете, чем это грозит.
– Да ладно, мы ведь только пробки от бутылок ищем, но если надо, так надо. Сейчас уйдем, минут через 5, можно? – сказал Новоков.
– Нет, сейчас же уходите, я все понимаю, но порядок есть порядок.
– Ладно, пошли, а то на урок опоздаем, – произнес Артем.
Они возвратились в школу с уловом: у Репкина был один «Старикан» и один «Золотой фазан», у Новокова два «Старикана», у Шкундяева и Савощука по одному «Старикану».
Следующим уроком было рисование, где Павел Иванович – так звали преподавателя – объяснил, как нужно рисовать вазу, которую он поставил на табуретку возле доски. Павлу Ивановичу было около пятидесяти пяти лет. Это был седоволосый мужчина, аккуратной внешности, небольшого роста и в очках. Он всегда ходил в костюме и с большим, черным, кожаным портфелем.
