Ася знала. В четверг, накануне фестиваля, кто-то подпёр дверь класса снаружи шваброй. Дело было после восьмого урока – в школе уже мало кто оставался. Ребята начали сомневаться, что вообще куда-либо поедут, приглядывались к окошку и кустам крапивы под ним… пока Клавдия Семёновна в поисках швабры не пришла и не освободила их.
Но сейчас не было ни класса, ни крапивных кустов, ни даже Клавдии Семёновны. Сейчас оставались сцена, слэм[6], пыль по всей танцплощадке и басы, благодаря которым прелесть музыки открывалась даже тем, кто стоял далеко от сцены. Выражение «почувствуй кожей» здесь становилось буквальным.
На третьей песне Юлю тронули за плечо. Она обернулась: рядом стоял смуглый паренёк примерно её возраста. Он широко улыбался, демонстрируя смешной прикус, и показывал куда-то на землю. Юля посмотрела вниз и тоже весело рассмеялась.
Паренёк показывал на свои кроссовки – дряхлые, неубиваемые, отечественной марки «Спутник». И на Юлины – та же модель, почти та же степень дряхлости и только небольшая поправка на размер.
Между Юлей и пареньком тут же возникла та неуловимая связь, какая бывает, если у вас обоих совершенно одинаковые кроссовки – дурацкие, дешёвые и горячо любимые. И посыпались фразы, понятные только таким счастливчикам:
– Да я их купил в «Лете» за пятьсот рублей!
– А я – в «Спорт-бобрах» за пятьсот пятьдесят!
– Да им сносу нет!!
– Стираю в машинке!
– Третий год не вылезаю!..
Ася, не переставая пританцовывать, откинула со лба волосы, на время концерта ставшие хайром, и подозрительно глянула на Юлю.
– Что за беседы не по уставу?
– Да мы про кроссовки!
– А, если про кроссовки, тогда ладно, – успокоилась Ася и устремила в небо очередную «козу».
– Я Игорёк, – представился близнец по кроссовкам, и только сейчас Юля услышала, что он картавит.
– А я Юля. Ты отсюда?
– Да, с Казани.
– А я с Москвы, – ответила Юля. Игорёк поддёвки не уловил. – Ты тут будешь? Мы отлучимся.
– Погодь. Сейчас тебя в «Друганах» найду. Блин, у меня звание мэра утащили!
* * *
По дороге в туалет девчонки встретили Марину. В чёрных Марининых волосах был яркий платок, а в синих глазах – раздражение.
– Ты чего? – спросила Ася. – Как тебе тут?
– Прекрасно, – ответила Марина. – Мне понравилось всё, кроме Рустэма.
Ася расхохоталась.
– Ничего, притрётесь ещё, – успокоила она подругу. – А пока держись, мы скоро будем. Или… – она окинула взглядом очередь, – не очень скоро. Выдержку вырабатывай.
На фестивале даже очередь в туалет была похожа на светский раут. По крайней мере, так показалось Юле.
– А что за пацан? – спросила Ася, пока они пропускали беременную девушку вперёд.
– Игорёк…
– Очень информативно!
Юля пожала плечами.
– Мой новый кроссовочный друг. Так лучше?
– Только кроссовочный?
– Только кроссовочный. Он, знаешь, из тех, кого на танцах попросят «подтянуться», а он подтянет штаны…
Выйдя из туалета и соскочив по ступенькам вниз, Юля сделала шаг и… тихо, мирно упала. Асе даже не нужно было её ловить, потому что упала Юля вертикально, как обрушившееся здание, и осталась сидеть на корточках – Ася только придержала её за плечи.
Несколько человек из очереди обеспокоенно вгляделись в Юлино лицо: оно выражало апатию.
– О-ёй! Может, скорую вызвать?
– Не! – крикнула Ася. – Подержите её кто-нибудь…
Юлю аккуратно уложили на землю. Ася достала из бездонного скейтерского кармана бутылку с водой, отхлебнула оттуда и извергла на пострадавшую миллион капель, как из огнетушителя. Юля поморщилась и высунула кончик языка.
