Дорога в апельсиновый рай - страница 14

– Да уж, как Бог даст… не будем загадывать.

Катерина не могла прийти в себя от неожиданного решения мужа. Что-что, а такого поворота событий она никак не ожидала.

– Ага… На Бога надейся, а сама все-таки думай, Катюха…

– Как я люблю тебя, Валерка! Так люблю, что мне кажется, что мы с тобой одно целое. И это целое – большой, страстный и нежный Бог любви.

– И я тебя люблю, родная! Тебя одну до самой смерти!

Первую четверть в школе Юлька Дрозд закончила, как всегда, плохо. По некоторым предметам ее даже не аттестовали за четверть. Обычно директор школы присылала Ангелине официальные повестки с просьбой прийти на беседу на педсовет по поводу успеваемости и поведения дочери.

На этот раз Ангелина пришла к директору школы сама, без вызова и сказала, что переводит Юльку учиться в Питер. Боже! Надо было видеть удивленные радостные глаза директрисы. Она вся медом растеклась перед телеведущей.

– А что такое, Ангелина Максимовна? Что вдруг такие перемены?

– Вы знаете, моя ближайшая родственница – сестра моей матери – совсем больная. Участник войны. Инвалид. Живет в Питере одна, и ухаживать за ней некому.

– Что вы говорите?!

– Да. Вот мы и решили на семейном совете отправить к ней Юлечку. Она там продолжит учебу и за бабушкой присмотрит.

– Да, да, Ангелина Максимовна. Вы абсолютно правильно поступаете, – поддержала ее директриса, – какое мудрое решение! Нашей молодежи так не хватает патриотического воспитания!

– Ну о патриотизме не будем, – оборвала ее телеведущая, – а старушке действительно надо помочь. – Да и потом… надо отвлечь девочку от дурной компании.

Директриса даже не сумела скрыть, казалось бы, излишнего в такой ситуации энтузиазма.

– Да, да, Ангелина Максимовна. Вы абсолютно правильно поступаете. У Юлечки в Питере будет больше возможностей. – Каких – она благоразумно не уточнила.

– Ну естественно: Питер есть Питер! – с достоинством обронила Ангелина, – не у каждого есть такая возможность.

– Мы подготовим все необходимые документы. Рада. Очень была рада видеть вас, Ангелина Максимовна!

Ангелина поблагодарила и пошла к выходу. Если бы она прислушалась, то, возможно, услышала бы, как директриса прошептала: «Ну наконец-то школа избавится от этой паршивой девчонки. Да и одним неуспевающим станет меньше».

      Осенний Питер встретил нашу юную беременную героиню неприветливо. Тяжелые серые тучи обиженно надулись, нехотя плывя над городом и нагоняя тоску. Косой дождь застилал глаза. Пронизывающий ветер своими лапами-порывами пытался сорвать шарфы и шляпки с Ангелины и Юльки и жутко лохматил им волосы.

Вера Ивановна, старая и теперь никому не нужная, жила в старом довоенном доме на Литейном. В хорошую погоду можно было бы и пешком пройтись по Невскому от Московского вокзала, – ходьбы-то было минут двадцать пять. Но сейчас они сели на троллейбус. Настроение у Юльки было противнее некуда. Она шла рядом с матерью злая, как бездомная собачонка, обиженная на весь свет. Ангелина же, напротив, обожала свою питерскую тетку-Ешечку, потому что знала, та любит ее как родную дочь. Своих детей у Веры Ивановны никогда не было.

– Мам, а почему ты Веру Ивановну «Ешечкой» называешь? – спросила Юлька, когда они подходили к дому тетки.

– А ты сама поймешь. Не буду объяснять, – задорно тряхнула головой Ангелина.

Открыв тяжелую филенчатую дверь натурального дерева, тетушка вся сияла счастьем. Ангелина тут же на пороге набросилась на нее с поцелуями, объятиями, приговаривая: