– Буду весьма признателен, – произнес Пинкус. Пока шофер занимался его галстуком, взгляд адвоката скользил по импозантному сине-серому особняку в викторианском стиле, окруженному белой деревянной изгородью. Белой же краской были щедро обведены окна и расписан высокий фронтон. Хозяйкой этой примечательной резиденции являлась достопочтенная миссис Лансинг Дивероу III, мать Сэмюела Дивероу, в будущем – из ряда вон выходящего юриста, а пока что – личности весьма загадочной с точки зрения его работодателя Арона Пинкуса.
– Все, сэр! – Шофер отступил назад и одобрительно кивнул. – Вот теперь у вас вид что надо! Ни одну особу противоположного пола не оставите равнодушной!
– Послушай, Пэдди, у меня не любовное свидание, а деловой визит с целью выяснения наитактичнейшим образом кое-каких обстоятельств.
– Знаю, босс: Сэм время от времени слетает с катушек.
– Выходит, ты и сам догадываешься обо всем?
– А как же иначе? В этом году вы уже раз десять, если не больше, посылали меня за ним в аэропорт Лоуган. Как я уже упомянул о том, порой он казался немного не в себе, но вовсе не от пьянки. Его что-то беспокоит, мистер Пинкус. У парня с головой не все в порядке.
– В этой голове – блестящий юридический ум, Пэдди. Посмотрим, может, нам и удастся выяснить, что там с ним стряслось.
– Желаю удачи, сэр! Меня не будет видно, но сам я буду, так сказать, в поле зрения, если вы понимаете, о чем я. Так что как только услышите мои сигналы, сразу же выметайтесь оттуда.
– Почему я чувствую себя престарелым костлявым еврейским Казановой, неспособным перелезть через забор, даже если целая свора питбультерьеров вцепится ему в пятки?
Пинкус понимал, что ответа на этот вопрос он не получит, поскольку его шофер уже обогнул быстрым шагом лимузин и теперь влезал в него, чтобы тотчас исчезнуть из виду, но не из «поля зрения».
Арон Пинкус встречал Элинор Дивероу лишь дважды за все годы знакомства с ее сыном. Первый раз – когда Сэмюел поступил на работу в его фирму через несколько недель после получения диплома в Гарвардской школе права. Арон подозревал, что мать просто хотела поглядеть, в какой обстановке будет трудиться ее сын, и что точно так же она приезжала прежде «инспектировать» летний кампус Школы права, чтобы ознакомиться с тамошним бытом и окружением Сэмюела. Второй, и последний, раз встреча произошла в доме Пинкусов, на вечере по случаю возвращения Сэма из армии. Надо заметить, что путь его к родному очагу был едва ли не самым необычным в истории демобилизации из армии. Вышеупомянутое празднество имело место лишь спустя пять с небольшим месяцев после того, как лейтенанту Дивероу, с честью выполнившему воинский долг, полагалось бы уже находиться в Бостоне. Что же случилось за эти месяцы, не знал никто.
И об этих же пяти месяцах размышлял Арон, направляясь к воротам в белом заборе из штакетника. Ведь пять месяцев – это почти полгода. Но Сэм ни словом не обмолвился о них и наотрез отказывался говорить на эту тему, ссылаясь на то, что не вправе разглашать тайну, ибо его задержка была, мол, связана с неким сверхсекретным правительственным заданием.
Пинкус понимал, что он не может требовать от лейтенанта Дивероу, чтобы тот нарушил данную им клятву. Но его и просто как человека и друга, и как юриста-международника терзало любопытство. И посему он решил воспользоваться кое-какими связями в Вашингтоне.
