Шаги до этой самой кровати казались бесконечными, Клаус будто шел по уходящей за горизонт дороге, в конце которой ничего нет.
И вот он остановился напротив Вика, который бессмысленно смотрел куда-то в потолок.
– Виктор, к вам гости! – пропел доктор.
Впервые пациент проявил первые признаки сознательности, его взгляд очень медленно нашел врача, который к нему обращался и так же медленно переместился на друга, стоявшего рядом. У Клауса пробежали мурашки по спине, с огромным трудом он сдержал слезы.
– Пывэт! – слабым дыханием выдавил Вик.
Слезы рекой прорвались, Клаус уже не мог сдерживать эмоций.
– Он вас узнал, это уже хорошая новость, – тихо проинформировал доктор. – Речевая функция вашего друга частично нарушена, плюс потери сознания, точечная амнезия, может проявляться паралич рук и шейных мышц. Порой он говорит несвязные предложения. Но он жив!
– Привет, – тихо произнес Клаус, не обращая внимания на бесконечно длинные объяснения врача.
– Ак дэа? – с трудом проговорил Вик. Было видно, что ему причиняла боль каждая попытка говорить.
– Уж лучше твоих! – еле сдерживая истерику, ответил друг.
– Вы понимаете его? – немного удивленно спросил доктор.
– Мы дружим достаточно давно, чтобы понимать все без слов… – ответил Клаус, продолжая изучать своего друга.
– Отлично, давайте пока оставим Виктора, ему очень тяжело. Ему нужен покой.
– Поа! – выдавил из себя Вик.
– Скоро увидимся, друг.
Выйдя из палаты, Клаус сел на пол, обхватив голову руками.
– Мы выпишем его через несколько дней. Для него мы уже ничего не сможем сделать. Дальше – домашний режим, покой, затем, как немного окрепнут ноги, редкие прогулки по улице. Пока на этом все.
– Я заберу его через пару дней, – сухо ответил Клаус, не поднимая головы.
Клаус забрал своего друга из больницы, подписав кучу документов о том, что теперь только он является гарантом безопасности здоровья Вика, а государство и, в частности больница, сделали все возможное, чтобы вылечить больного.
Остановив машину у своего дома, Клаус посмотрел на Вика:
– Ты помнишь, я живу на первом этаже! Для нас это хорошо, не придется таскать твою тушу.
– Пому. А пому! – ответил Вик без всяких эмоций.
– Да, раньше с юмором у тебя было все отлично, – прошептал Клаус.
Выйдя из машины, он открыл пассажирскую дверь, пытаясь вытащить своего тяжелого друга. Спустя пятнадцать минут мучений, ему все же это удалось. Судорожно встав на ноги, Вик осмотрелся:
– Ы у теа!
– Да, мы у меня. Рад, что ты узнал.
Не успел Клаус договорить, как Вик вырвался из его объятий и… побежал. Остановить почти сто килограммов живого бесконтрольного веса – задача непосильная. Если вы смотрели кино про динозавров, то примерно представляете, как передвигались велоцирапторы: куриная походка, передние лапы скрючены, голова болтается взад-вперед.
Примерно так же побежал Вик.
Со стороны могло показаться смешно, детям так и показалось и они засмеялись:
– Смотрите, как смешно бежит!
– Как дурак!
– Точно, как дурак!
И дети хором закричали: Дурак!
– А е дуак! – отозвался обидчивым голосом Вик.
– Дурак, дурак! – продолжали дети.
– Я вам сейчас бошки повскрываю, мелкие засранцы! – вмешался Клаус, и дети убежали, продолжая выкрикивать оскорбления.
Откуда у детей такая жестокость?! Или они всего лишь непонимающие существа, которые только учатся? Часто замечаешь, что у примерных родителей дети – исчадия ада, и наоборот. Почему так происходит, что в этих маленьких головках – никто не знает. Порой, взрослея, мы вспоминаем наши детские шалости, и приходит осознание: я был мелким дьяволом, хуже последнего узника тюрьмы Алькатрас.
