Дорогая Альма - страница 12

– Да, да, конечно, – заторопился Пирогов. – Ты, Пелагея, если что, прибегай, – сказал напоследок лесничихе.

– Прискочу, – пообещала та и отошла, махая рукой. – Доброго здоровьичка, пани дохтур, дай вам Бог, – добавила скороговоркой, а потом поклонилась в пояс. Машина развернулась и выехала на дорогу. Лесничиха шла за ней и махала концом цветастого платка, держа под мышкой салоп, пока автомобиль не скрылся за поворотом.

– Не знаю, как сказать Юре, что у Альмы нашлась хозяйка и собаку придется отдать, – вздохнул Пирогов, когда впереди уже показалась усадьба Свирских. – Эта собака вернула его к жизни. Он как-то встрепенулся. Не отходит от нее. Боюсь, такая новость – это будет удар.

– Не торопитесь, Иван Петрович, мой вам совет, – ответила Маренн и, подъехав к шлагбауму, предъявила пропуск часовому. – Я, конечно, сообщу о целебном источнике в Берлин, но, сами понимаете, принятие решения может занять довольно длительное время. А то, что известно мне об айнзацкоманде D и ее командире штандартенфюрере СС Отто Олендорфе, действующих в этих местах, так это то, что они обычно появляются очень быстро и исполняют обязанности весьма аккуратно. Как бы не пришлось совершать обратный маневр. Не Альму везти в сторожку, а всех обитателей сторожки – прятать в госпитале. Притом я вовсе не уверена, что рейхсфюрер СС не приготовил для меня новых приказов и я смогу задержаться здесь дольше, чем положено.

– Госпожа оберштурмбанфюрер.

На крыльце Маренн встретила медсестра Беккер.

– Вас в кабинете ожидает высокопоставленный офицер, – встревоженно сообщила она.

– Давно?

– С четверть часа, – ответила та.

– Хорошо, сообщите, я сейчас приду, – кивнула Маренн. – Раненых доставили?

– Так точно. Транспорт пришел час назад, – доложила Беккер. – Сортировка и первичная обработка проведена. Можно начинать осмотр.

– Хорошо, через десять минут начнем, – решила Маренн, взглянув на часы. – Это странно, – сказала она Пирогову, когда Беккер отошла. – Я никаких больших начальников в гости не жду. Да и не очень-то они любят навещать госпитали. Ступайте к себе, Иван Петрович. Вам надо отдыхать. Если произойдет что-то серьезное, я вас извещу.

Маренн поднялась по мраморной лестнице на второй этаж, вошла в бывшую музыкальную гостиную Свирских. Что ж, ее худшие предположения оправдались. «Я ожидала, что быстро, – подумала она. – Но не предполагала, что настолько».

– Доброе утро, фрау Сэтерлэнд.

Штандартенфюрер Олендорф стоял у окна, курил сигарету. Когда она вошла, повернулся. Затушил сигарету в пепельнице.

– Вижу, вы в неустанных заботах о раненых солдатах фюрера. Это похвально.

– Хайль Гитлер. – Маренн подняла руку в приветствии. – Прошу прощения, герр штандартенфюрер, что заставила ждать. Что вас привело? Прошу садиться. – Она прошла за рабочий стол и показала на кресло напротив.

– Я не задержу вас долго, – продолжил Олендорф, усаживаясь. – Признаюсь, мысль навестить вас здесь пришла ко мне спонтанно. Я прибыл вчера в зону боевых действий со вверенным мне подразделением, и в штабе бригады «Лейбштандарт Адольф Гитлер» узнал, что вы находитесь поблизости. Фрау Сэтерлэнд. – Олендорф встал и прошелся по комнате, заложив руки за спину. – Вам, конечно, известно, что задачи, которые наш вождь Адольф Гитлер и рейхсфюрер СС ставят перед исполнительными командами, весьма разнообразны. – Он сделал паузу и взглянул на Маренн, она кивнула, ожидая, что последует дальше. – Но в целом это очистительная функция. В чем-то схоже с работой врача. Освобождение организма от гнойников, паразитов. В чем-то мы с вами даже коллеги, – пошутил он. Маренн в недоумении приподняла брови. «Это что-то новенькое». – Правда, мы выполняем свою функцию грубее, скорее стая волков – санитаров в лесу. Выявление и уничтожение евреев, цыган, коммунистов, бывших военнослужащих Красной армии и тех, кто их скрывает. Уничтожение всех, включая женщин и детей. – Он поднял палец, делая акцент на последней фразе. – Работа адская, признаюсь. Люди чертовски устают. Огромная психологическая нагрузка. Правда, я стараюсь избегать ненужной психологической нагрузки на подчиненных, – продолжал он с явным воодушевлением. – Иные, Шталекер, например, – грубый мясник, – ставят жертв на край рва и убивают выстрелами в затылок. Я же предпочитаю, чтобы они стояли лицом к исполнительной команде и видели тех, кто их казнит, и осознавали заслуженность такой меры.