Он чуть прикрывает глаза.
– В отличие от меня.
Я смотрю на шрам.
– Эй! А ты умеешь бить ниже пояса, стипендиаточка!
– Меня зовут Ава! – шиплю я и отворачиваюсь.
Урод!
Нокс смеется на выдохе, вырывая меня из мыслей.
– Не знал, что у меня есть прозвище. Часто думаешь обо мне, значит? – Он делает паузу. – Злой-и-Неприступный… Мне нравится! Подходит. Я бы предпочел, конечно, Преступно-Горячий, но и так сойдет.
Я бросаю взгляд на его лицо: греческий профиль, высокие скулы, темные волосы. Рукава рубашки закатаны и открывают крепкие руки.
Оторвавшись, утыкаюсь в ноутбук и достаю тетрадь с ручкой.
Перед глазами почему-то мелькают Нокс с Тони: он держит руку в заднем кармане ее джинсов, и они вместе идут от костра к машине.
Но все же…
Такое ощущение, что перед их отъездом случилось что-то важное. Неуловимое воспоминание ускользает между пальцев как дым. Так продолжается уже несколько месяцев.
– В ближайшее время вы будете работать над большим проектом по фильму, так что с этого дня места за вами закреплены, – сообщает миссис Уайт, начав урок.
– Чудесно, – бормочу я.
Нокс мрачно косится на меня.
– Да уж.
– Фильмы возьмем как минимум двадцатилетней давности, – продолжает учительница. – Думаю, о некоторых вы наслышаны. Некоторые из них культовые, некоторые – полный отстой, но все затрагивают какие-либо проблемы. Ваша задача – отразить их в сочинении объемом в пять тысяч слов.
По классу разносятся стоны.
– Какие фильмы, миссис Уайт? Надеюсь, приличные? Папа не разрешает смотреть эротику, – лениво подает голос Дейн.
Раздаются смешки, но под взглядом миссис Уайт затихают.
– Не волнуйся, Дейн, ты будешь смотреть «Паутину Шарлотты». А жаль, ведь в списке так много хороших фильмов! «Крестный отец», например. Ну ничего, отдам его кому-нибудь другому.
Он заметно сдувается.
– Пожалуйста, только не «Паутину Шарлотты»! Там паучиха умирает. Терпеть не могу, когда в фильмах умирают!
– Поздно, – говорит она, записывая на доске их с Пайпер.
Я оглядываюсь на них, и подруга делает вид, что ее тошнит. Я ухмыляюсь.
Черт, как я скучала!
Учительница проходит по списку, назначая всем фильмы. Ченсу и Бруклин достается «Поле чудес», и, судя по тому, как она проводит пальцами по его руке, она счастлива быть с ним в паре.
Я отворачиваюсь и смотрю прямо перед собой, сжав руки в кулаки.
– Злишься? – тянет Нокс. – Они вообще-то встречаются. Все серьезно. Ну, он так говорит. Никогда не видел, чтобы он так хорошо относился к девчонке. Ты все еще влюблена?
Я смотрю на него. На лице – прежнее выражение. Холод.
– Он хороший парень, но вы друг другу не пара. – Он делает паузу, будто все понял. – Точно. Все дело в стабильности, да? Милый, опрятный домашний мальчик. Поэтому он тебе нравился?
Вот сволочь! Что он вообще знает? Я любила Ченса.
Я изучаю ногти.
– Я тоже так делаю. Смотрю на ногти. Отличный намек на то, что собеседник не понимает, что несет.
Выдыхаю.
– Молчишь? Значит, влюблена. Дурында! Он тебя бросил, а ты его хочешь?
Воспоминания приносят с собой злость.
– Закрой рот, Злой-и-Неприступный, или получишь по морде.
Он наклоняется – близко, слишком близко.
– Даже не сомневаюсь. Забавно! Я считал тебя тихоней, а в тихом омуте… – Он смеется и отстраняется, но я успеваю уловить запах туалетной воды. От него пахнет океаном: солью, солнцем и кокосами. Сердце пропускает удар.
Я поворачиваюсь к нему, встречая взгляд серых глаз.
