Голос дрожит. Это ложь: нет никаких журналистов. Всем на меня плевать.
Директор снимает очки и медленно их протирает. На его лице читается удивление, а у глаз собираются морщинки.
– Когда это ты стала такой… напористой?
– Я изменилась, мистер Траск.
Он смотрит на мои волосы, затем окидывает долгим ищущим взглядом и со вздохом кивает:
– Это заметно. Я сожалею, что так получилось. Очень.
Просто согласитесь – и все.
Он мельком улыбается.
– Давай я кое-кому позвоню, а после уроков мы все обсудим. Устроит?
Я киваю и направляюсь к двери.
– Брат – единственный, ради кого я живу. Без него ноги моей здесь не будет! Я ничего не подпишу.
Он кивает.
– Я позвоню тебе после уроков.
Я выхожу из кабинета, и – о чудо! – у миссис Кармайкл уже готов пропуск.
Прогулочным шагом я направляюсь в коридор. Оказывается, у новой Авы действительно есть внутренний стержень, и я им очень горжусь!
У меня только год, чтобы наладить жизнь брата. Как бы ни было тяжело, я должна дать ему шанс.
Нокс
После урока с Авой я на взводе. Сидеть с ней – нечто! Ощущать запах ее волос, видеть, как она поджимает губы, когда на меня злится. А эти глаза… вообще молчу! Мне не нравится, какие эмоции она во мне вызывает, не нравится, что она способна завести меня одним только взглядом.
А уж когда она ко мне прикоснулась… Нет, на хрен! Без комментариев.
Но сейчас меня больше волнует брат. Он пропустил физкультуру, и я едва дождался звонка, то и дело порываясь броситься на его поиски.
Я открываю дверь в тренажерный зал внутри стадиона. Он действительно там – колотит боксерскую грушу. Пот течет по лицу, но он не останавливается ни на секунду.
Из динамиков телефона орет Эминем. Я выключаю музыку, но брат игнорирует меня и продолжает спарринг с непроницаемым, но красным от напряжения лицом.
Я наблюдаю за ним, скрестив руки.
– Ты пропустил забег, который устроил тренер. И мы прошлись по планам первой игры, а тебя даже не было. Физра – все еще урок. За нее ставят оценки.
– Да я всего раз пропустил, ничего страшного! – Он коротко смеется. – А вот если ты пропустишь, тренер устроит тебе ад на земле.
– Мы команда, Дейн! Я просто хочу, чтобы ты сосредоточился на футболе. Он помогает при перепадах настроения.
Дейн пожимает плечами, берет полотенце и вытирает лицо.
От раздражения я повышаю голос:
– Ты странно себя ведешь, как…
– Как сумасшедший? – Его голос дрожит, будто он борется с эмоциями.
Я напряженно щурюсь.
– Ты не сумасшедший, но мне кажется, ты до сих пор не отошел от той вечеринки. Я понимаю, это навевает воспоминания о маме…
– О, а ты отошел, значит? Я тебя умоляю! Ты такой же чокнутый, как и я, только скрываешь лучше. Тайком копаешься у всех в прошлом! Признавайся, она в курсе, что ты все про нее знаешь?
– Нет, – выдыхаю я.
Он пристально на меня смотрит.
– Не понимаю, что ты от нее хочешь, но это странно. Меня это напрягает.
Он проходит мимо, направляясь в душевую, но я хватаю его за руку.
– Забудь о ней. Я знаю, что ты снова употребляешь, и я не про травку с экстази. Ты серьезно подсел…
– И что? – На мгновение хрупкий наклон его головы напоминает маму, и я вижу перед глазами ее тело в ночной сорочке, плавающее лицом вниз в нашем бассейне. Судорожно сглотнув, я пытаюсь отогнать воспоминания, но они цепляются щупальцами, и вот уже мы с Дейном возвращаемся из школы и зовем ее. Обычно она сидит за пианино и делает вид, что играет, хотя на самом деле ненавидит его, или вяжет – не одежду, а простую узловатую веревку из пряжи.
