Дорогая Дуся - страница 18

– А если я не хочу?..

– Если тебе не близка выбранная мной тема «Инвариантные модели механики и теории поля», то я, пожалуйста, выберу для тебя другую, например, вот хорошая тема – «Дифференциальные вероятности ионизации атомов».

– А если я не хочу? Вообще не хочу физику?

– Не хочешь физику?!

Лиза, дочка своего папы, читала те же книги, что и папа, слушала папиных бардов, внимала папиным словам, отец сформировал ее мировоззрение – Пушкин, Чехов, быть хорошим человеком… в конце концов, у них была одна профессия, все же Лиза окончила папин факультет и даже неплохо училась… но почему-то «инвариантные модели» и «дифференциальные вероятности» звучали для нее так безнадежно загадочно, будто она выучилась не у папы на физмате, а на театроведении.

– Папа не понима-ает, – тянула Лиза.

– Роди-ители… – роняла Анька. Обеим было понятно, что имеется в виду, – «роди-ители…».

Невозможно поверить, но это правда: отец Лизы, умный, ироничный, потомственный интеллигент от самой прапрапрабабушки обезьяны, говорил дочери с регулярностью часовой кукушки: «Ты никчемная, ты деградировала, ты ничего не добилась!» Не мог же он не понимать, что Лиза злится от неуверенности в себе и что он как бы запирает Лизу в темной комнате с ее болью и комплексами, предварительно как следует посолив ее раны. Не мог же он не понимать, что никому нельзя говорить «ты никчемная», а уж тем более Лизе! Или мог? В те времена считалось, что такт и бережность совершенно для воспитания бесполезны, воспитывают именно так, наотмашь: услышав «никчемная» и «деградировала», Лиза испугается, возьмет себя в руки и встанет на правильный путь. Лиза говорила отцу: «Не знаю, что я такого сделала, чем я так тебя разочаровала, – ну, родила, ну, развелась, ну ненавижу физику». По нынешним временам, и правда, что Лиза такого сделала?.. Мы видим одно: Муру, цветок его сердца, Дед воспитывал иначе. Лизин отец и Мурин Дед, основа Муриного счастья и образец всего самого прекрасного, – это как будто два разных человека.

Лиза с Анькой часто говорили о том, как родители обижают их, притесняют, не понимают, они вообще говорили о родителях не меньше, чем о своих замужествах, разводах, любовях. Со стороны это звучало странно: «а он… мы с ним…» и вдруг «…а папа сказал», как будто они еще подростки и родители занимают в их жизни огромное место. Но в том-то и дело, что страстно любимые родители занимают в жизни детей огромное место, как недвижимый валун посреди дороги, уже и хотелось бы, чтобы они уступили свое место другим отношениям, другим людям, но нет.

Как это ужасно, издевательски, совершенно не вовремя, – «у папы спина». А что спина? Если бы у него было «сердце», тогда бы Лиза, конечно, волновалась, но сердце, слава богу, было здоровое, а спина была всего лишь досадным обстоятельством, из-за которого Лизу оставили с Мурой на три недели. Дуся сказала: «В санатории будут делать процедуры для спины», и они стали собираться в санаторий. Мура велела Дусе заранее надеть все для Кисловодска: темные очки, которые она почему-то называла «пенсе», и под пальто платье «с делькоте». Когда отец, от боли согнутый, как интеграл, и Дуся в пенсе и делькоте закрыли за собой входную дверь, Лиза осознала, что она впервые в жизни осталась с Мурой одна и ей нужно будет каждый день забирать Муру из школы, – каждый день – в час забирать! Совсем Не То уже не была с ними, после Нового года решили: Мура выросла, с Мурой нет проблем, учится лучше всех, зачем такому ребенку, умнице, звезде, доверенному лицу учительницы, няня?..