…когда я впервые переступила порог Обители мне было двенадцать, и Ойди вёл меня за руку. Тогда я была всего лишь запуганным ребёнком, медленно сходящим с ума от своих способностей, с неудавшейся попыткой суицида, занесённой в личное дело. Да, на таких как я в Обители заводили личные дела сразу, в независимости от возраста и степени подготовки. Потому что с моим даром здесь есть только один путь выживания – путь бойца и агента. На бесчисленных витках смежных миров найдётся множество рас, способных прикасаться к Нитям Силы с той же лёгкостью, с которой люди просыпаются по утрам. Но я не принадлежала ни к одной из них. Я была человеком, а то, что открывается вместе с возможностью видеть Нити, не предназначено для людского разума. Едва уловимый флёр природного волшебства или алые нити некромантии, пугающе – прекрасная магия стихий или угольно-чёрные воронки проклятий… Искушающий шепоток беса, подстрекающего ребёнка стащить яблоко у одноклассника, или бархатный, ласковый, почти дружеский голос демона, сидящего с будущим самоубийцей на опоре подвесного моста – неважно. Я вижу. Слышу. Осязаю. И в этом моё проклятие.
– Вы правы, Министр, – продолжила я, насильно выдернув себя из воспоминаний. – Я действительно способна Видеть. И прямо сейчас я вижу тёмное тавро на Вашем правом запястье. Вы ведь не думали, что такое можно утаить? Что за сделки могут быть у представителя высших чинов с демоном? Разве это не противоречит Вашей профессиональной этике, далин?
Звук аплодисментов в исполнении Скроло раздался в напряженной тишине кабинета неожиданно, но возымел потрясающий эффект – кажется, все присутствующие смогли выдохнуть и были готовы продолжать диалог. А может быть просто Тали пришла, наконец, в себя и накрыла кабинет куполом доверия. Скорее всего, второе.
– Браво, – казалось, Министр был искренне восхищён. – Вы рассмотрели даже то, что упустили Видящие из Министерства. Хотя ничего криминального в этом тавро нет. Министерство вынуждено сотрудничать с Цитаделью, Вы это знаете. И некоторые сделки нам, к сожалению, всё ещё приходится заключать лично. Тавро исчезнет, как только сделка будет исполнена. Её-богу, не будь Вы в настоящее время столь важны здесь, на занимаемом Вами месте, и я без промедления предложил бы Вам повышение! Не удивительно, что Ойди так долго скрывал Вас. Хотел спрятать такую жемчужину, да, старый жук?! – Скроло смеялся искренне, до слёз, но я чувствовала, как всё больше напрягается моя спина в ожидании удара.
Тали щедро плеснула в мою сторону волну недоверия, но это было излишним. Я и сама видела, что Министр лжёт. Искусно, ювелирно, очень правдоподобно, но всё-таки лжёт. Отметина на его руке была слишком глубока и несла в себе слишком много Тьмы. Такие тавро выжигают в наказание или ставят в знак рабства и подчинения, но уж точно не наносят во время обычных деловых переговоров.
– Мы поговорим с Вами с глазу на глаз, Савелия. Сегодня вечером, когда Вы освободитесь. Я дам Вам ответы на любые интересующие вопросы, а взамен задам вопросы свои. Это честная сделка, верно?
– Верно… – тихо протянула я, медленно подходя к креслу Министра, словно влекомая невидимой нитью.
Один из телохранителей предупреждающе положил руку на плечо Скроло, и смех чиновника моментально прервался, оставив после себя лишь осадок неуверенной улыбки и настороженность в глазах.
