– Люди и есть чудовища, – я не сводил глаз с людей у повозки. Двое мужчин и еще кто-то внутри. – Не все, но монстров среди них хватает.
– Вы правы, но в «Природе тьмы» говорится именно о чудовищах. Это не метафора, если вы понимаете.
Я не знал, что значит метафора, но и разбираться особого желания не было.
– Там описываются разные твари… От тех, кого принято называть русалками, до племени мышеобразных людей.
Я прыснул.
– Ну, или человекообразных мышей.
– О человекообразных людях там говорится?
– Волкер, друг мой, это наука, а не шутки у костра. Не оскорбляйте меня, ради Бога.
– Простите, профессор.
– Так вот, в университете много мудрых людей, и «Время тьмы» долгое время считалось шуткой… Глупым и незатейливым бредом, который был написан во время существования одной небезызвестной религиозной секты.
– Ведьмы Рогатого Пса?
– Именно. Отношение к содержимому упомянутой прежде книги сильно изменилось, сильно.
Мы приблизились к повозке на полсотни шагов, и теперь мне стало очевидным, что нет никакой опасности.
– Господа, – поприветствовал я мужчин, – что приключилось с вами и отчего вы такие поникшие?
– Кобыла подвернула ногу, и мы не можем продолжить путь, милостивый государь, – ответил старший из них.
– Вам нужна какая-то помощь?
– Нет, милостивый государь. Мой старший сын уже ушел к свату и скоро должен вернуться с ослом.
– В таком случае – счастливо, – закончил я разговор. – Друг мой, продолжайте.
Чайку разговор занимал куда сильнее проблем голытьбы, а голытьбу Чайка не занимал вовсе.
Мы успели удалиться от странников на приличное расстояние, и, лишь когда их повозка скрылась из виду, Генрих заметил, как безжалостно я лишил его возможности завести новые знакомства. Он назвал меня ревнивцем, что лично мне показалось слегка оскорбительным, а после лекции об этике и вежливости он поведал об одном интересном случае. Мои замечания о том, что сам-то Генрих не спешил заговаривать с людьми, собеседник пропустил мимо ушей.
– Один из профессоров моей альма-матер всерьез увлекся чтением «Природы тьмы». Не буду ходить вокруг да около, но одна из глав сего труда рассказывает о некоем Густаве, который жил себе в деревне Заречье и в ус, как говорится, не дул. Одной весной он обнаружил своих коров мертвыми и не на шутку перепугался. Густав молил Господа, чтобы несчастье не постигло и его соседей.
– Обычно люди молят Господа об обратном, – заметил я. – Но это я так, не обращайте внимания.
– Обычно – да, но наш-то Густав был человек порядочный. Это в историях ведьм Рогатого Пса все действующие лица сплошь гнусы да мерзавцы.
– Не все, – ответил я. – Есть одна история… «Атаман и его ганза», если мне память не изменяет…. Да и не только она.
– Не слышал, – грустно ответил Чайка. – Теперь вы, друг мой, поставили меня в неловкое положение.
– Не волнуйтесь. До Чадска мы доберемся лишь завтра вечером, а это значит, что вечер у костра и под звездами у нас не за горами. К сожалению, мне так и не довелось рассказать Чайке эту историю, да и в нашем разговоре, друг мой, этому сюжету, увы, места нет. Коли даст Бог и мы встретимся вновь, спроси меня о ней, и, коль буду в здравии, расскажу, не утаив ни слова.
– Под звездами? А как же постоялые дворы?
– На этом участке дороги лишь Аистова свирель. Так вышло, что человек, коего вы назвали порядочным, действительно таким и является, с одним лишь исключением – он порядочный мерзавец.
