Разговаривая с игрушкой, Нелли постепенно перестала плакать. Потом, продолжая гладить игрушку, улыбнулась какой-то странной нездешней улыбкой. Встала и медленно вышла из комнаты. Дмитрий закрыл дверь в комнату сына.
Нелли прошла в спальню, потом в гостиную. Снова вернулась в холл, прошла на кухню. Не зная, что сказать дочери, Анна Федоровна спросила:
– Нелли, ты хочешь есть?
Нелли посмотрела в сторону матери безучастным взглядом, несколько секунд молчала, соображая, что от нее требуют, потом покачала головой. Снова ушла в спальню, легла на кровать. И так пролежала до вечера. Потом Нелли встала и вышла в коридор, начала одевать плащ. Дмитрий подошел к жене и спросил:
– Нелли, ты куда?
– Мы с Венечкой идем гулять.
Дмитрий посмотрел на жену со страданием. Видимо, Нелли поняла выражение его лица, она опустилась на табуретку, закрыла лицо руками и заплакала. Дмитрий обнял жену. Нелли шептала:
– Боже мой, боже мой…
Ночью, лежа в кровати, Дмитрий придвинулся к жене, обнял ее, поцеловал в шею. Он столько времени был один. Но Дмитрий понимал, что Нелли нужно время, чтобы она снова могла воспринимать его как мужчину. Он с нежностью погладил ее по голове:
– Спи, дорогая, я рядом.
Нелли ничего не ответила. Когда Дмитрий уснул, и Нелли услышала его ровное дыхание, она тихо встала и прошла в комнату сына. Зажгла свет и села на кровать. Глядя на игрушечного медвежонка, она улыбнулась и сказала:
– Я пришла пожелать тебе спокойной ночи. Завтра мы пойдем гулять.
Она вернулась в спальню и заснула.
Утром Дмитрий уехал на работу. Нелли осталась дома с Анной Федоровной. За завтраком Нелли выпила чашку чая с печеньем, потом сказала матери:
– Я ухожу на улицу.
Анна Федоровна с опаской посмотрела на Нелли:
– Тебе не стоит выходить одной. Я пойду вместе с тобой.
Нелли посмотрела на мать с удивлением:
– Я буду не одна. Я иду гулять с Венечкой и Колей.
Видимо взгляд Анны Федоровны был настолько выразителен, что Нелли поняла: она сказала что-то не то. В ее сознание опять произошел процесс совмещения с реальным временем. Она заплакала и тихо сказала:
– Боже мой, боже мой…
Первый месяц после возвращения Нелли из больницы Анна Федоровна жила вместе с дочерью и зятем. Мать старалась не оставлять дочь одну в квартире. Они вместе выходили на улицу купить продукты или просто подышать свежим воздухом, благо жили недалеко от Битцевского парка. Но Нелли все делала безучастно. Она шла рядом с матерью, которая постоянно вела с ней разговоры о погоде или на подобные темы, отвлекая, как ей казалось, от тяжелых мыслей. Но Анна Федоровна не могла знать, какие мысли посещают Нелли, и есть ли они, вообще.
Они постоянно встречали кого-нибудь из соседей, здоровались с ними. Нелли автоматически кивала головой, иногда улыбалась своей странной, только ей одной понятной, улыбкой. Глядя на Нелли со стороны, можно было сказать, что она находится «где-то не здесь». А бывшие подруги Нелли, вместе с которыми и их детьми она с Венечкой когда-то гуляла, сразу замолкали или тихонько шушукались, когда Нелли с матерью проходили мимо них. Нелли сильно изменилась, и многие знакомые смотрели на нее с сочувствием и жалостью.
Дмитрий приезжал домой очень поздно. Фирма, в которой он работал, переживала смену руководства. Нужно было держаться на плаву, и Дмитрий очень много времени проводил на работе. О больной жене он помнил. Когда Нелли только выписали домой, Дмитрий по несколько раз в день звонил Анне Федоровне узнать, как дела у Нелли. Сама Нелли не подходила к телефону, и Дмитрий разговаривал с тещей. Но работа вскоре захлестнула Дмитрия целиком. Иногда он с горечью сознавал, что воспоминания о трагедии все дальше отодвигаются в прошлое, и облик сына бледнеет в его памяти. А потом у Дмитрия все чаще не оставалось времени позвонить домой.
