Одна девушка решилась пощупать пульс. Но нагибаться ей не очень удобно. У неё ботинки с толстой модной подошвой. Такое впечатление, что обувь трехэтажная.
Кое-как она слегка засучила левый рукав лежавшему. Толком, не зная, где проверить пульс, приложила большой палец наугад. На запястье у него хорошо просматривается наколка “Саша”.
– Его, наверное, Сашей зовут? – заметила пожилая женщина.
– А может быть это имя девушки?! – возразила другая женщина.
“Что она телевизор включила? – подумал лежавший, – какой-то криминал по видику смотрит! Вот любительница ужасов! Подавай ей трупы! За уши не оттянешь. Ну, Верка, ты бесподобная, чокнулась на перестрелках и убийствах! И кормить тебя не надо, сыта одними детективами…”
– Нет пульса! Сердце не бьётся, – волнуясь, сказала девушка, ей говорить тяжело, она невольно сдерживает своё дыхание.
Поднявшись, она незаметно проверяет свой пульс, к удивлению не ощущает его. “Неужели у меня на пальцах кожа нечувствительная?” – изумилась она, но о своём открытии промолчала, лишь добавила с надеждой, обращаясь к пассажирам:
– Может быть, у кого-нибудь сотовый есть?
“Слава богу, я отключил сотовый. А то поспать бы шеф не дал своими постоянными звонками. Как меня телефон раздражает, если бы кто знал, пищит как комариная стая в трубку”, – хотел Саша повернуться на другой бок, а пошевелиться не может.
На него напал летаргический сон. Всё слышит, да спит крепким богатырским сном. Отдыхают нервы на бетонных плитах, будто на перине.
Очередных пассажиров после мучительных дебатов, как громом осеняет догадка, что надо с ним делать. Осторожно его перекладывают на другие рельсы. Трамвай пулей пролетает через парк до следующей остановки, забывая об ещё тёплом “покойнике”.
Примерно через полчаса на одном из трамваев, раскрашенном рекламой “Пепси”, едет преподобная бабка, та самая с горбом, у неё двадцать “сыроежек”.
Если на неё посмотреть с улицы, её голова причудливо покоится на фоне горлышка одной из гигантских бутылок, которые нарисованы на стенках и стёклах.
Трамвай вдруг останавливается, не доезжая остановки.
–Дальше трамвай не пойдёт! – объявляет водитель, – человек на рельсах.
– Как ещё один покойник?! – кричит рассерженно она, грозит кулаком, неизвестно только кому.
Представьте, ей до дома ехать пять остановок! Пешком тяжело идти с бутылками в её возрасте. А ей за семьдесят лет. Сухонькая маленькая, горбок невелик. Но приходится выйти.
Недовольная она заходит вперёд трамвая, оглядывает виновника-покойника. С ужасом узнает в нём старого знакомого:
– Сам что ли на другие рельсы подкатился?! – выпучив глаза, она со страхом бежит прочь, крестясь, и гремя посудой.
Откуда ей верующей в бога и чёрта знать, что его будут заботливо перекладывать до тех пор, пока он не проснётся.
А когда он встанет, то увидит солнце, которое опалило листву клёнов и дубов, озарило рыжую траву огненным лучом. Отряхнёт вместе с пылью на одежде свой тяжёлый сон. Полезут ему в мысли тарифы, материалы. Вздохнёт, сядет в трамвай и поедет на вокзал. Наберет номер по сотовому, извинится перед фантазирующей Верочкой.
Начнется следующая кошмарная неделя. Деньги нужно зарабатывать, если мечтаешь об иномарке, на которой можно не ездить, а летать, играя в шашечки с “Жигули” и “Москвичами”.
Возможно, тогда он бросит эту нудную работу, найдёт полегче и поинтереснее. Ведь на колесах ездит бизнесмен посолидней. Но до этого далеко. Сейчас он обыкновенный курьер.
