Он нашёл в себе силы кивнуть, морщась от боли в висках.
Чувство беспомощности удручало. А еще сознание, что он находится полностью во
власти сумасшедшей шаманки, в полузаброшенной хижине, убивало надежду на
скорейшее спасение. Она грозила ему земными карами, вот оно и случилось.
Она отошла, завозилась у шкафов в дальнем углу и через пару
минут вернувшись, протянула кружку.
- Надо приподнять изголовье, - осторожно потянула на себя
его за затылок, подкладывая съехавшую набок подушку. – Пейте. Только небольшими
глотками.
Белов трясущимися руками ухватился за края керамической
кружки и припал к ободку. Жадно, едва не захлебываясь сделал несколько больших
глотков.
- Пока достаточно, - Аяна отняла кружку, утерев тыльной
своей стороной ладони потекшую по его лицу влагу. – Я поставлю воду рядом.
Позже выпьете.
Харитон смотрел на девичье лицо и, как назло, не мог
вспомнить её имя. Или он его и не знал раньше. Слышал, но не пытался запомнить.
Устыдился своей невежественности.
- Как тебя зовут? – спросил чуть погодя. – Память меня
немного подводит.
- Это имеет значение? – едко ответил Аяна. – Для короля
алмазов значение имеет лишь караты добытых камней и их рыночная стоимость на
бирже. Не напрягайтесь.
Он проглотил колкость, опустив взгляд на её вздымающуюся от
волнения грудь.
- Пакахонтас… - прошептал едва слышно Харитон и усмехнулся
сравнению. – Я буду звать тебя так. Раз ты мне не говоришь настоящего имени.
- Что? – обернулась Аяна и строго посмотрела. – Почему?
- Ты спасла меня, как когда-то дочь вождя индейцев
англичанина. Вот я и сказал, что ты Пакахонтас, - и его треснувшие губы
дрогнули улыбкой.
Она фыркнула.
- Называй меня как хочешь. Мне все равно.
- Если тебе все равно, зачем ты меня спасла? Зачем, если
ненавидишь?
Аяна и сама не знала. Зачем? Просто не могла позволить ему
умереть. Молодому, богатому, красивому погибнуть в лесу от переохлаждения и
обезвоживания.
- Отчего молчишь? Ответь честно! Рассчитываешь на выкуп моей
жизни? – поморщился Белов.
- Больно мне нужны Ваши миллионы! Я даже не думала о
денежной благодарности за Ваше тело.
Харитон силился подняться с постели, кряхтя и елозя по сбившимся
простыням, но Аяна пресекла его попытки.
- Лежите на месте! Вы еще слабы! - она легонько толкнула его
в грудь и Белов, не удержав равновесия, обессиленно упал на подушку. Окинул её
ненавидящим взглядом серых глаз. - Собаке моей скажите спасибо. Это он настоял
на вашем спасении.
- Как это?
- Не дал Вас бросить в кабине. Чуял, что ты ещё жив. Не
отпускал меня с места крушения.
- Спасибо ему, - Харитон невольно огляделся, отыскивая
собаку-товарища. - И тебе.
- Не благодарите. Мне ни к чему Ваша благодарность. Я бы
предпочла, чтобы вы умерли так же, как и мой муж и еще мой… - она замолкла и
резко отвернулась, не желая показывать ему подступающие слёзы и уязвимость.
О том, что в ее утробе погиб пятимесячный ребенок, говорить
с ним совсем не хотелось. Это была сугубо её личная боль. Материнская трагедия и
ни одна живая душа не сможет эту боль разделить и забрать.
Харитон выдохнул печально и на миг смежил веки. Он знал о
потери ребенка, но понимал, что девушка не желает открытого сочувствия. Оно ей
не нужно.
Он не смел просить ее вызвать помощь. А может она не имела
возможности? Его сотовый остался в вертолете и возможно разбился. Да и без
зарядника бесполезен. Есть ли поблизости жилые поселения?
