Читать онлайн Раиса Щупова - Я не препод, я Учитель!

Надо признать: писать автобиографии – занятие веселое, а вот читать их – скука смертная! По счастью, не у всех. Есть прекрасные примеры, – но ведь это кем надо быть! Скажем, Фаиной Раневской, Юрием Никулиным или Эльдаром Рязановым!.. И не взялась бы я никогда за это занятие, если бы не просьбы учеников, детей и внуков, если бы не понимание того, что кому-то из коллег это, в самом деле, может пригодиться. Хотя… Сколько их докторских и кандидатских пылится по всевозможным архивам! Груды и тонны! И далеко ведь не всё там писано левой рукой и на коленке! Очень многое стоило бы изучить и взять на вооружение сегодняшним начинающим (да и продолжающим) учителям. В самом деле, есть ощущение, что наука педагогика стоит на приколе. А ведь именно эта наука должна меняться и корректироваться со скоростью света! Как же иначе? Меняются дети, меняется мир. В сущности, каждые пять лет преподносят нам новые поколения, увлечения и фольклор. И педагоги – от Гугеля, Лейна, Песталоцци и до сегодняшних Шаталова, Базарного, учителей Волковых (только я знаю четверых!) отлично это понимали и понимают. А потому ежедневно и ежегодно показывали и показывают уникальные образчики того, как можно превращать школу из мучительной каторги в нечто увлекательное и архиполезное.

Сейчас мне 85 лет, я в здравом уме и много еще о чем помню. И именно сейчас мне ясно, что учительские армии из разных стран и веков маршируют в сущности одной и той же не самой верной тропкой. Новые экстравагантные формы не меняют сути, и общая система образования остается прежней. В чем же дело, какая такая шестеренка заржавела в механизме педагогической эволюции? А, может, все наши цивилизационные беды оттого и крутятся на одном месте – среди хрестоматийных трех сосенок, что мало кто слышит творцов от Педагогики, мало кто берет их золотой опыт на вооружение? И значит, нужно раскачивать общественное сознание, выступать со всех трибун и экранов, надеясь на лучшее. И кстати! – Надежда вовсе не умирает последней. Она живет и пребывает в своем первородном состоянии вечно.

Сразу разочарую: эта рукопись – лишь выборка из записей, проводимых на протяжении 60 лет, и она не дает секрета универсального Воспитания. Но, рассказывая о себе, о том, как здорово и пёстро складывалась моя учительская жизнь, я все-таки надеюсь кому-то помочь.

Нередко учительство описывают как нечто измученно-нищее, пафосно-драматическое, стойко воюющее за детей на всех фронтах. Доля истины тут присутствует, но правда более прозаична. Сегодняшний среднестатистический учитель – величина во многом подчиненная, зачастую случайная, занимающая свое место отнюдь не по призванию. И потому наблюдается чудовищное явление: учитель не справляется со своими прямыми обязанностями и перестает быть таковым. Теряется главное качество – качество Наставника и Педагога!

Разумеется, своей борьбы за качество хватает во всех профессиях, и все же Учитель – профессия особая, поскольку без нее невозможно представить себе воспитание граждан и становление мира. Да, да! – именно так! И главное – она может и должна быть предельно увлекательной, дарящей море позитивной энергии как учащимся, так и учителям. Возле детей мы согреваемся, возле них начинаем понимать главные мировые истины. Вкладывая в юное поколение даже самое малое, мы в ответ можем получать космическую отдачу. Каждый ребенок – это маленькая звездочка! Только не на небе, а на Земле. И спасибо Судьбе! – в моем прошлом таких звезд скопилось до головокружения много. Каждую из них я люблю и помню. А если бы этого не было, значит, не получилось бы у меня состояться как учителю. И да простят меня коллеги, но профессия Учителя сродни профессии циркового канатоходца. Либо ты идешь, либо падаешь, и хороший Учитель – это герой, плохой учитель таковым не является и даже может именоваться преступником, поскольку на совести его оказываются сотни, а то и тысячи загубленных судеб – тех самых так и не разгоревшихся звездочек. Плодить черные дыры – это и есть преступление. Такой вот суровый диагноз. И пишу я об этом, искренне желая, чтобы все учителя (да и родители) выбивались в герои. Тогда и не будет никаких колумбайнов, и все в равной степени (ученики и учителя) будут понимать, что школа – это действительно родной дом, а не, упрятанная за турникеты и заборы каторга, что учеба – не просто труд, а труд счастливый, приносящий радость первооткрытия. Истина, казалось бы, бородатая, но, внимание! – приведу определение из интернетовских «скрижалей»: «Педагог-новатор – это специалист в образовании, который применяет инновационные методы обучения, чтобы повысить эффективность учебного процесса». А теперь посчитаем слова: «в образовании», «методы обучения», «учебного процесса». И впрямь создается пугающая иллюзия того, что школа – это сплошной обучающий процесс. И это, конечно, напугает кого угодно! Между тем, педагоги-новаторы всех времен и народов хором и в унисон твердили совершенно об ином! А говорили они о том, что школа – это прежде всего ВОСПИТАНИЕ, а НЕ образование. Воспитание Личности, Гражданина, Человека с большой буквы – счастливого и глубоко мотивированного к учебе. И поверьте, такой человек легко и радостно освоит любые дисциплины. И даже за пределами школы будет активно продолжать самообразование на протяжении всей своей жизни, не помышляя ни о какой деменции. Еще раз повторю: учеба – это не столько труд, сколько удовольствие. Не зря сегодня начинают говорить о «дофаминовой педагогике». Это действительно так! Каждый день наши дети (как и учителя) должны возвращаться из школ одухотворенными и счастливыми. Собственно, превращая учебу в нечто выматывающее и изнурительное, мы порождаем явное или скрытое отвращение к наукам и самой жизни. Неприятие порождает усталость, цинизм и самозащиту детей от психотравмирующей информации. И ничего удивительного, что большая часть людей прекращает процесс образования тотчас после окончания школы или вуза. В самом деле, зачем себя напрягать и изводить? Паспорт с дипломом получены, рабочий процесс худо-бедно освоен, можно, наконец, расслабиться и пожить в свое удовольствие. И многим из нас так и остается неведомым то, что именно процесс открытия чего-либо нового как раз и является главным удовольствием в жизни Человека Разумного – того самого «Homo sapiens». Я уже не говорю о том, что давным-давно мудрейшие из мудрых сокрушались о том, что за этой так и не освоенной до конца ступенью («Homo sapiens») людям по-прежнему не открылась ступень третья – куда более значимая. Я имею в виду «Homo empathetic» – человек сочувствующий и сопереживающий. Однако иного пути нет, и потому рано или поздно к нужному пониманию наших главных целей мы все равно придем. Вынуждены будем придти. В противном случае планета Земля попросту сделает привычный вираж, прибегнув к Потопу и смыв с себя очередную неудавшуюся цивилизацию…

Август месяц 1942 года, я крохотное существо трех лет. Моим двоюродным братьям, Саше и Толе, – по четыре и по пять. Они умнее, хитрее – и много чего знают. Сегодня эта удалая парочка показывает мне фокусы. Один из фокусов вызывает из небытия настоящую Бабу-Ягу, а я давно уже хотела на нее взглянуть. Хотя бы одним глазком. Но для этого, по словам братьев, нужно надеть специальные рукавицы и крепко закрыть ими глазами. А потом несколько раз прокричать: «Баба-Яга, Костяная Нога, ко мне приди, метлу подари!» Для верности заклинания требуется как следует потереть рукавицами щеки. Мне страшно, но я в точности исполняю указания братьев. Как ни крути, они старше, им виднее. «Ведьма появись, ведьма покажись!» – напрягая связки, вопят братья, и все во мне замирает от страха.

– Пришла, пришла! Вот она! – кричат мои родственнички. Лязгает ведро, раздается топот ног по крыльцу – это один из братьев стучит ножом по деревянным половицам.

Я еще крепче прижимаю рукавицы к глазам. Жуткая минута! Что-то касается моей макушки, а потом и правого уха.

– Все! Улетела. Открывай глаза, трусиха!

Я кое-как отрываю руки от лица.

– Ого-го! – восторженно верещат братья. – Да она тебя чуть не сожгла! Сама смотри!

Саша протягивает мне осколок зеркала. Я гляжу в него с ужасом. Лицо мое чернее черного. И такое же черное правое ухо.

– Видишь? Она тебя огнем погладила! За это и метлу подарила. Все, как ты просила.

На крыльце и впрямь лежит метла. Наша, не ведьмина, но я готова поверить во что угодно. Ничуть не смущают и валяющиеся на ступенях рукавицы. Они густо измазаны сажей. Фокус изобретательных братьев предельно прост, однако я – доверчивый зритель. Конечно же, это Баба-Яга! А кто же еще? Пришла и погладила меня огненными ручищами…

Братья убегают плескаться на речку Вязовку, а я все еще сижу на крыльце, переживая недавний ужас. К рукавицам подходят наши курицы, что-то там высматривают и даже пытаются склевать.

– Глупые, это сажа, – говорю я им. – Она невкусная…

Пыль на дороге тоже невкусная, но мы иногда воображаем себе, что это еда. «Варим» из нее супы, каши – как бы едим ложками-щепками, старательно перемешиваем. Культ еды в нашем положении занимает важное место, хотя голода в это голодное время я не припомню. Хватало крапивы, лебеды, хватало молока и картошки. У нас была кормилица корова, около десятка овец и столько же кур. Но за все это богатство приходилось платить немалый налог – примерно 2/3 всех продуктов. Если появлялся теленок, его приходилось отдавать государству. Рецепт «Простоквашино» увы, тогда не работал. Время было тяжелое, и нам приходилось кормить фронт. А потому перебивались крапивой и лебедой, ходить в лес за щавелем и пиканами. Мама, пропадавшая на работе с утра и до позднего вечера, как-то умудрялась делать так, что мы не голодали. А может, это мы были особенные. Вегетарианская жизнь нас вполне устраивала. Ну, а про то, что существует что-то более вкусное и изысканное, чем травяные супы, мы попросту не знали…

Я испуганно вскакиваю. Вдоль забора, часто поглядывая на наш огород, шагает незнакомый мужчина. В руке у него огромный чемодан, и я тут же понимаю, что это вор. Прокрался в деревню, набил ворованной капустой чемодан, а теперь высматривает, что бы еще стянуть.

Так и есть! – отворив щеколду, незнакомец заходит во двор – глядит на меня и почему-то улыбается.

– Раечка! – он смеется. – Тебя и не узнать. Как есть – чертенок. Где ты так перепачкалась?

– Это не я, это Баба-Яга, – оправдываюсь я.

– Вижу, что Баба-Яга, – мужчина нахально ставит чемодан на наше крыльцо, протягивает крупную ладонь. – А я вот, представь себе, не Кощей Бессмертный и не Змей Горыныч, – всего лишь твой папа.

– Папа? – слово мне не очень знакомо, язык произносит его с некоторым усилием. Ничего удивительного. Своего папу я никогда не видела.

Мужские сильные руки легко подхватывают меня, мужчина целует мои чумазые щеки.

– Давай-ка, Рай, беги умываться, приводи себя в порядок. А потом отметим мое прибытие…

Моя жаркая и гулкая Родина спряталась неподалеку от границы между Башкирией и Южным Уралом. Деревня Верхняя Вязовка, скромное поселение в 30 с лишним двориков на берегу речки-ручейка. По берегам ее росло множество вязов, оттого и речку прозвали тем же именем. Видимо, имелись трудности с выдумыванием имен, поскольку кроме нашей Вязовки была еще просто Вязовка, а ниже по течению – Нижняя Вязовка. Сразу три деревеньки! Легко для памяти, странно для ума. Жили у нас русские, белорусы, украинцы, эстонцы. Порой в деревню забредали цыгане. Хватало вокруг и башкирских деревень.