Паломников – многие из которых сжимали в руках «Шри Бхагават Чарит», издание в желтой обложке, которое продавали здесь, на фестивале, – сдерживали молодые волонтеры, которыми управлял при помощи жестов пожилой господин в очках, похожий на ученого, занимавшийся всеми организационными вопросами. Он много лет посвятил государственной службе, но покинул высокий пост ради служения Рамджапу-бабé.
Одна иссохшая рука хрупкого, тощего Рамджапа-бабы́ легла на перила, и ею он благословил людей, которым дозволили выйти вперед и получить его благословение. Иногда он что-то едва слышно шептал, иногда просто смотрел перед собой. Волонтеры с трудом сдерживали огромную толпу и уже охрипли от криков: «Назад! Все назад! Бабаджи прикоснется только к одной вашей книге, берите строго по одной!»
Старец изнуренно опускал средний палец правой руки на книгу.
– По порядку, соблюдаем очередь! Да, я знаю, что вы студент из Брахмпура с двадцатью пятью друзьями, пожалуйста, дождитесь очереди… сядьте, сядьте… назад, матаджи, пожалуйста, назад, нам и так нелегко!
Со слезами на глазах и протянутыми в мольбе руками толпа подалась вперед. Одни хотели получить благословение, другие – просто поближе взглянуть на Рамджапа-бабý, третьи несли ему дары: миски, пакеты, книги, бумагу, зерно, сладости, фрукты, деньги.
– Кладите прасад в эти большие корзины… прасад кладем в корзины… – сипло твердили волонтеры. Рамджап-бабá освящал дары, после чего их вновь раздавали людям.
– Почему он так знаменит? – спросил Пран стоявшего рядом человека, надеясь, что родственницы его не услышат.
– Не знаю, – ответил тот. – В свое время он много чего сделал. Народ его любит, вот и все. – Незнакомец попытался протолкнуться вперед.
– Говорят, он целый день бормочет имя Рамы. Зачем?
– Только долгим и упорным трением можно высечь искру и получить желаемый свет.
Пока Пран обдумывал его ответ, господин в толстых очках, который был тут за главного, подошел к госпоже Капур и низко ей поклонился.
– Вы решили почтить нас своим присутствием? – удивленно и благоговейно сказал он. – А ваш супруг? – Проработав много лет в правительстве, он знал госпожу Капур в лицо.
– Он… нет, он не смог прийти, очень много работы. Можно нам?.. – робко спросила госпожа Капур.
Господин в очках сходил к платформе, сказал кому-то пару слов и вернулся.
– Бабаджи очень рад, что вы пришли.
– Но можно ли нам подойти ближе?
– Я спрошу.
Через некоторое время он принес госпоже Капур три гуавы и четыре банана.
– Мы бы хотели получить благословение, – сказала та.
– Ах да, да, я все устрою.
В конце концов они подошли к платформе. Всех пятерых по очереди представили святому.
– Спасибо, спасибо, – сорвалось с тонких сухих губ старца.
– Госпожа Тандон…
– Спасибо, спасибо.
– Кедарнат Тандон и его жена Вина…
– А-а?
– Кедарнат Тандон с женой.
– А-а, спасибо, спасибо, Рама, Рама, Рама, Рама…
– Бабаджи, это Пран Капур, сын Махеша Капура, министра по налогам и сборам. А это супруга министра.
Баба́ покосился на Прана и устало повторил:
– Спасибо, спасибо.
Он выпростал палец и прижал его ко лбу Прана.
Однако, прежде чем их успели увести, госпожа Капур взмолилась:
– Бабá, мой мальчик очень болен… с самого раннего детства страдает астмой. Теперь, когда вы к нему прикоснулись…
– Спасибо, спасибо, – сказало древнее привидение. – Спасибо, спасибо.
– Бабá, теперь он будет исцелен?
Старец поднял палец, которым только что коснулся Прана, и ткнул им в небо.
