– А где вы работаете дядь Петя?
Полюбопытствовал я.
Пёс по кличке Балу взвился на поводке, истеричным лаем провожая гордо идущего мимо турника рыжего кота. Всем своим видом и грозным лаем, пёс конкретно объяснял рыжему гордецу, что если бы не сдерживающий его фактор под названием поводок, то с рыжего пройдохи, мигом бы полетели клочки по закоулочкам. С трудом успокоив праведный гнев пса дядя Петя попрощался со мной сказав, что по выздоровлению покажет мне ещё пару хитростей для исполнения на турнике.
Действительно через недели две, он стал как прежде, заниматься на турнике и брусьях. Дядя Петя показал мне упражнение «лестница», которое выполняется по очереди с напарником, и я теперь частенько подгадывал время, чтобы вместе с ним позаниматься на спортплощадке.
В личной жизни у меня тоже было всё пучком. «Василисой Премудрой» из твитера оказалась та самая Наташа. Да именно та, из-за которой когда-то огрёб. И сейчас я спешил на встречу с ней. Вообще к одиннадцатому классу в моей жизни многое, что поменялось. После уроков я подрабатывал охранником в шоколаднице и мог, не клянча денег у матери сходить на свидание. Из жирного ботана я превратился в подтянутого спортивного парня. У меня появилась привычка, просыпаясь отжиматься. Я познакомился и стал встречаться с Наташей. Правда в первую встречу гопота с её двора решила напомнить мне, что делать этого не надо. Они честно подождали, пока я проводил девушку домой. И на выходе из подъезда я услышал ехидную фразу:
– Совсем фраер страх потерял, придётся напомнить.
Их было пятеро. Главного я вычислил сразу по поведению и манере говорить. Высокий хлыщ в кепке и с золотым зубом. Слова из его гундосящего рта стремились подавить волю и заставить бояться. Вообще – то говорил один он. Остальные, посматривая то на меня, то на него ждали команду.
– Тебя же уже учили, фраер, что девчонки с нашего двора не для тебя. Но, раз у тебя память короткая придется повторить урок.
Вот тут он ошибся. Тот урок я запомнил хорошо и работу над ошибками проводил каждый день. Мусорная урна, стоявшая возле подъезда, прилетела золотозубому в лицо, и заставила замолчать, а пинок в живот приподнял в воздух. Приземлился он не удачно. Лицом на ступеньки. Агрессивность у его друзей сразу же пропала. Подняв захлёбывающегося кровью предводителя и пообещав со мной поквитаться, они растворились в сумерках вечернего двора.
– Интересно, почему не напали всей толпой? Наверно потому, что так и не услышали команду. Всё-таки прав был «Последний Император».
Так я думал, идя домой.
В следующий раз они попытались достать меня через две недели. От биты летевшей мне в голову меня спасло провидение. Я проводил домой Наталью и сдал её с рук на руки деду. Её родители были геологами и по полгода и больше находились в разных экспедициях. Потом месяц, два дома и снова вперёд, на разведку ценных ископаемых, нашей необъятной родины и прилегающих к ней, бывших советских республик. На время командировок Наталью сдавали под присмотр старому, но ещё достаточно бодрому деду. Дед Семён был представителем поколения побившего немцев. Дома у него был армейский порядок и соответственно внучку он тоже держал в ежовых рукавицах. Время, когда она должна была прийти домой, ни менялось и не обсуждалось.
Проводив Наталью, домой я шёл по осеннему парку в приподнятом настроении. Под ногами шуршали опавшие листья. Под одиноким фонарём я нагнулся, чтобы поднять один из них, и бита, просвистевшая над головой, напомнила, что за меня есть, кому молиться. Четверо, двое с битами. У одного нож. Четвёртый тоже на вряд – ли с пустыми руками. Удар битой в затылок не выдержит ни одна голова. Тут одно из двух. Или Сёрёга сегодня за меня помолился, или моему ангелу не надоело со мной общаться. Но тут тоже Серёгина заслуга. Именно он научил меня не сложному стишку, который я теперь частенько повторял, выходя из дома. Звучал он так:
