– Да… Интересный у тебя взгляд на жизнь, Джо, – подняв удивлённо бровь, сказал Освальд и спросил. – А почему он боялся «смоли», они же его почти на руках носили?
Хмыкнув и поджав губы, Райт ответил:
– Сколько волка не корми, а он всё в лес смотрит. Эти подачки были лишь отсрочкой, Ос. «Смоли» как были, так и остались нищими низами, и рано или поздно их терпению придёт конец, и тогда эта пороховая бочка под названием Молинокское содружество рванёт. Да так, что всё скопление не обрадуется.
– Слушай, Джо, по-моему, у тебя слишком бурная фантазия, – скептически сказал бармен.
Но Райт тут же его перебил:
– Погоди, Ос. Смотри. Кого больше всего среди жителей нашего содружества? Да и во всём скоплении?
– «Смоли», – недоумённо сказал Освальд.
– Верно. А теперь представь себе такую картину: голодный и обездоленный «смоли» берётся за оружие, потому что ему нечего терять, и вот тогда всей нашей верхушке и их прихлебателям будет ой как не сладко. Они сметут нас всех. И «хайгов», и «меди». Не поможет ни армия, ни полиция, ведь большая их часть всё те же «смоли». Прольются реки крови.
– Да уж, апокалиптичная картина у тебя выходит, – протянул озадаченный галиец, бросивший даже заниматься своими делам.
– Вот этого «Теди Кен» боялся и всячески пытался избежать. Да как оказалось, не судьба, система его перемолола и выплюнула, а заодно прошлась и по всем, кто был рядом с ним, в том числе и по мне, хотя я был за тридевять земель отсюда, – саркастически подытожил Джон.
– Так ты, поэтому тут постоянно надираешься последние три месяца? – спросил оправившийся от удивления Освальд, начавший методично сортировать бутылки с виски.
– И поэтому. И от жалости и от ненависти к самому себе. И от того, что меня тошнит от всего лицемерия и двуличия нашего общества. Кричащего на каждом углу о демократии, свободе и равных возможностях для всех граждан! А на деле давным-давно погрязшего в коррупции и закостеневшего в своей кастовости! Нет никакой демократии, Ос. Понимаешь?! Всё это чёртова фикция, обман для дурачков! Дела в политике обстоят так – если у тебя нет денег или за тобой не стоит могущественный патрон, то тебе даже главой сельского муниципала не стать. И вся соль в том, что заполучив его деньги и связи, ты до конца жизни будешь ему обязан! Ты будешь его клиентом, будешь работать ради его интересов, наплевав на всё остальное. На судьбы и жизни людей, чьи права ты якобы обязался блюсти. Это как рак пронизывает всё наше общество! – рявкнул, словно раненый зверь, Райт и ударил кулаком по подоконнику.
В пустом баре повисла гнетущая тишина и единственное, что нарушало этот покой, это звук капель дождя, барабанивших по запотевшему окну. Освальд прервал эту немую паузу и, примирительно подняв руки, сказал;
– Слушай, Джо, извини, я не знал, что у тебя так накипело на душе. Не хочешь выпить за счёт заведения?
Райт отрицательно покачал головой, и подойдя к стулу, взял свою кожанку и молча надел её. Затем сухо выдавил из себя:
– Прости, Ос. Виноват. Наверное, ты был прав, выпил я лишку. Спасибо тебе за то, что выслушал меня. Пойду-ка я домой.
– Да не за что, Джо. Тебе такси вызвать? – спросил Освальд
– Да. Будь добр, а то я свой коммус дома оставил, – вяло ответил Джон и поплёлся к выходу.
– Так что тебя завтра ждать, а то у меня хороший двухлетний санадарский бренди завалялся? – сказал ему в след бармен.
