— Пораньше вряд ли. Зрение у меня отличное, в детстве много черники ела.
— Черника тут ни при чем. Скажи спасибо генетике.
— Здрасьте! Родители, что ли, зря в меня ее впихивали стаканами?
Павел посмеивается.
— Я тебе не верю. А вот в силу черники — да! В шестом классе у меня резко начало зрение портиться, отец купил два ведра, мы под завязку забили морозилку. Как видишь, помогло.
Я достаю ключи и победоносно показываю их Паше.
— С таким же успехом можно верить в оборотное зелье Гарри Поттера. Степень реализуемости сходная, — парирует за спиной хирург отвратительно назидательным тоном.
— Ах вот так?! Скажи еще, что упражнения для глаз не помогают!
— Скажу, конечно.
— Ну вот где ты был раньше… — тяну я, справляясь с замком.
Открываю дверь и застываю на пороге.
Потому что весь пол в воде!
— Ауч! Что это?! Откуда? Когда я уходила утром, так не было!
Быстро снимаю ботинки, но Паша хватает меня за талию, останавливая. Вообще, судя по всему, не упускает ни единой возможности коснуться.
— Погоди. Электричество вырублю.
Он открывает щиток, тыкает там какие-то кнопки.
— Проверяй, не кипяток ли.
Я приседаю и касаюсь рукой. Холодная. Киваю ему и бегу в ванную. Шлеп-шлеп. Вот невезуха! Весь мир против нас сговорился! То телефон у Адомайтиса сломался, то у меня потоп. Поспешно перекрываю воду. В санузле сухо — значит, беда не там случилась.
— Паш, езжай домой тогда, — говорю разочарованно. — Я вызову сантехника и приберусь тут. Романтический ужин откладывается.
Выхожу в коридор и вопросительно упираю руки в бока. Потому что хирург частной офтальмологической клиники, ведущей в регионе, снял ботинки, носки тоже. Закатал джинсы и стоит сейчас в воде. Деловито вешает пальто на крючок.
Поворачивается ко мне.
— Что стоишь? Ведро, тазик, тряпку тащи. Я поищу пока, откуда течет.
— Двенадцать пропущенных. Ах да, — подкалываю его я, усмехнувшись. Открываю кладовку.
Нахожу ведро, совок, тазик… и мы включаемся в работу, оживленно болтая обо всем подряд. Первым делом убираем воду, потом Паша исследует кухонный гарнитур и находит пробоину — треснула колба в фильтре. И вода, судя по всему, весь день тихонечко лилась, пока не затопила кухню и коридор.
— Как же так-то! — возмущаюсь я. — Это брак фильтра? Ему уже больше года, не знаю, примут ли по гарантии.
— Возможно, брак. Или предположу, что давление скакнуло, и колба треснула.
— Так бывает?
— Конечно. Какие-то работы в доме велись, воду отключали. Резко включили.
— Ясно. Жаль.
— Не переживай. — Павел подходит ко мне, обнимает за талию и смотрит сверху вниз. — Ничто так не сплачивает, как совместные ремонтные работы. Воспользуемся шансом.
— Вранье, — шепчу я совершенно серьезно. — Во время ремонта все всегда ссорятся.
Паша убирает прядь волос мне за ухо.
— Я бы не стал с тобой ссориться, Диана, — говорит мне. — Когда ты такая красивая.
— Взлохмаченная, в мокрой юбке и выбившейся из-за пояса блузке?
— Именно. В моем вкусе.
Он наклоняется и касается моих губ своими. Я закрываю глаза и улыбаюсь. Паша тоже улыбается. Потом снова целует. Невесомо, мягко. Касается моей щеки своей, и я понимаю, что он колючий. Это заводит. Его губы прижимаются к щеке.
Я привстаю на цыпочки, он снова ласкает мой рот.
В дверь звонят.
Паша обхватывает мою нижнюю губу своими. Основательно, тепло, достаточно мягко. Я едва удерживаюсь от сладкого стона.
Вновь звонят.
Он прикусывает ее зубами, это дико приятно, аж морозец по коже и легкость в коленях. Его руки на моей талии. Как-то незаметно там оказались: я увлеклась и момент этот упустила. Паша пальцы растопырил и плавно, но довольно ощутимо поглаживает, что выдает нетерпение.
