— Спасибо, очень вкусно. Посмотрим что-нибудь? — предлагает Паша чуть тише, чем говорил до этого. Стреляет в меня глазами, явно замечая, как напрягаются мои соски.
Безопаснее было бы надеть поролоновый лифчик. Но я, судя по всему, с недавнего времени предпочитаю экстрим.
— Да, давай. Время позволяет.
— Диана, у тебя кофе есть? — спрашивает он, вновь зевнув.
— Да, конечно. Сейчас сварю. Выбери пока какой-нибудь фильм.
Беру пустые тарелки и спешу в кухню. Ставлю турку на плиту. Сердце колотится. Мы сейчас будем вместе смотреть фильм. Вдвоем на диване. Я в домашней одежде, которую снять — секунда делов. Он — в одних трусах.
Мы даже в душе ополоснулись!
Ночью пробок нет — до вокзала за тридцать минут доберемся. У нас в запасе не меньше двух часов, получается. За это время все что угодно может случиться.
Вообще все что угодно.
Мы с ним, конечно, то о бактериях, то о змеях.
Забавный. И о телефоне своем не вспомнил ни разу за вечер. Это хорошо или плохо?
Пока мобильный выключен, подружки не позвонят и не напишут.
Понятия не имею, что делать, если Паша обнимет и к себе притянет. Не представляю даже, смогу ли отказать. И захочу ли?
А потом что? Прощаться на все выходные?
Интересно, у него есть презервативы с собой? Если нет, то ничего не получится: я не буду с ним спать без резинки. Слишком мало знакомы, да и… нет, конечно, не буду ни за что. А если он запасливый — получается, готовился? Или просто не упускает возможность. Может, он предпочитает разовые связи?
Все еще не представляя, что делать и как так вышло, что у меня дома сидит чужой и горячий как пекло мужик в трусах, я ставлю чашки с кофе на поднос и иду в зал.
— Паш, тебе сахар, молоко нужны? — спрашиваю и замолкаю на полуслове.
В комнате приглушенное освещение, шторы задернуты. На паузе стоит фильм. Паша сидит на диване, чуть согнувшись. С закрытыми глазами.
Он… спит.
Я стою еще несколько секунд, наблюдая за ним. Потом улыбаюсь. Отрубился все-таки. Черты лица расслаблены, и сам он весь такой уставший… сильно-сильно. Даже тени под глазами будто залегли, хотя при ярком электрическом свете их не было заметно.
С его графиком работы и подростком на попечении, наверное, и правда непросто найти девушку. Их родители погибли около трех лет назад, я навела справки.
Вечно занятой, вечно в клинике…
У меня уже был парень, который каждый день в пять часов ехал домой и безумно гордился средней зарплатой, которой едва хватало на ипотеку и продукты. Ни к чему не стремился, ни о чем не мечтал. Сережа говорил, что нужно быть скромнее и что мне очень повезло с ним. У других хуже. В какой-то день я приняла очень сложное для себя решение и сообщила, что ухожу от него. Сергей отреагировал плохо.
Я отношу кофе обратно в кухню. Возвращаюсь в зал с одеялом и подушкой. Подкладываю ее Паше под голову, тот моментально принимает более удобное положение. Еще раз оглядываю его тело — крепкое, мужское. Прикусываю губу и качаю головой. Я ведь не железная. Мне хочется ласки, тепла, внимания и того самого восхищения в глазах мужчины, которое было у Паши перед нашим поцелуем.
Укрываю Павла одеялом, выключаю телевизор и, погасив свет, выхожу из зала.
Уже в кухне набираю номер мамы. Услышав знакомый голос, быстро говорю в трубку:
— Мамуль, я не приеду сегодня. Все в порядке, у меня тут фильтр прорвало. Нет, уже нормально. Мне помогли его отключить. Вода есть, да. Завтра мастер придет. В следующие выходные пообедаем, хорошо? Скажи папе, что я целую его.
