А если подойти к стеклу вплотную, внизу увидишь котлован, начало очередной стройки. В движении, но будто в замедленной съёмке. Маленькие человечки передвигаются между плитами, их видно только благодаря ярко-оранжевым накидкам и каскам. Ты будто погружаешься в мир Lego в магазине “Hamley’s”. И тянется рука к кнопке, чтобы инициировать движение крана или перемещение машин из подземных парковок и обратно. И все это в условиях абсолютной тишины и безмолвия. Разве что звук печатания на ноутбуке или движение чувствительной части ксерокса дополняет картину и, наконец, возвращает в реальность. Точнее, в этот её срез.
Ах да, я забыла о главном комиссаре! В целом, в нашем отделе все были комиссары, как в игре мафия, потому что занимались вопросами безопасности. Но как в любом коллективе, был среди нас главный. Он отличался от Иониса тем, что был русским, а вопросы задавал не прямо, а невзначай, в разговорах о том о сём. Но не любили всем коллективом, потому что боялись.
Его фигура, рост и род занятий кому-то внушали отвращение. Народ думал, что ему известно всё обо всех, что он бывший КГБ-шник и вообще нехороший человек. А мне он нравился, своей «советскостью», словами «могу доложить». Дисциплиной и качественной, по-своему самостоятельной исполнительностью чем-то напоминал моего отца. К женщинам относился осторожно, но с большим уважением, был всегда вежлив, и это не было наигранно.
Вот так и проходило то лето – в работе, в запарках в метро, в ежедневной усталости. Темп жизни сильно изменился по сравнению с институтом, а ответственность возросла. И только моральная поддержка таких мужчин, как Ионис и главный комиссар, заряжали и делали моё положение в жизни не таким унылым, как могло показаться на первый взгляд.
Я жила на улице Бехтерева на юге Москвы. Ходила в обыкновенные магазины, в которых продавщицы стоят за прилавками и советуют, что лучше взять. Рассказывают, когда и откуда привезли товар, знают всех покупателей и при встрече здороваются. Таким продавщицам не стыдно было признаться в том, что я не знаю из какого мяса лучше варить борщ, а из какого щи.
Мне казалось, что эти магазины как раз для такой как я, приезжей, снимающей жильё провинциалке. Там было всё просто и понятно, и как это заведено в провинции, с долей живого общения. И выходя из магазина, я чувствовала, что не просто купила продуктов на неделю, но ещё и побыла с людьми.
Уже в съёмной комнате я включала сериал на ноутбуке и засыпала. Так проходил каждый вечер, только количество просмотренных серий варьировалось в зависимости от того, вернулась я из фитнес-клуба или приехала сразу с работы.
После переезда из общежития у меня появилась мебель из «IKEA». Но книги и учебные материалы до сих пор не были разобраны и хранились в коробках. Нужно было зарабатывать деньги, а знания для этого не были нужны. EСXEL, Business English, техническая грамотность – навыки, которые пригодились.
То, что наша компания лучшая, нужно было усвоить сразу. «Best place to work», «job of a dream» – эти фразы произносились на общих собраниях в самом мотивирующем контексте. Мантра, помогающая вставать по утрам. Если ты хороший «team player», тогда – повышение, поездки, «team building’и» заграницей.
Я видела всё иначе: что работаю не на себя, а на компанию. Я как бы не имею своего мнения, потому что должна отвечать ценностям роста. KPI, заданной программе, адаптируемой HR. А для них – консалтинговыми фирмами. Ничего не создаю. А после меня, кроме электронного облака деловой переписки с поквартальной отчётностью там остается только кактус. За которым я вызвалась ухаживать.
