Дояркин рейс - страница 19

От Самсонова, как ты понимаешь, просто так не улизнешь, он ведь и врезать может. Медленно иду к ресепшн. В голове крутится песня «Битлз» – «все, что тебе нужно, – любовь». Нужно – «нид». И вдруг понимаю, как построить фразу. Словно лондонский кокни, подкатываю к портье и вальяжно начинаю: «Икскьюз ми, сир, уи нид…», нет, не так, протяжнее – «ниид»… и с ужасом понимаю, что вообще, совсем не знаю, как сказать «холодильник»!

– И как же ты выкрутился?

– Исключительно с помощью высших психических функций, относящихся к накоплению, сохранению и воспроизведению знаний, умений и навыков. Помнишь, ты рассказывала про свою любимую преподавательницу, которая учила вас не бояться говорить: «Если не помните, как по-английски бык, говорите «муж коровы».

– Ииииии?

– Вспомнил, что по-английски холод «айс»…

– Вообще-то «cold».

– Да? Ну, видимо, еще не до конца я знаю английский. В общем, подхожу и уверенно заявляю: «Икскьюз ми, сир, уи ниид… айс-камера»!!!!

– Чтоооооооооо? О, Господи!!!!

– Да-с! У портье приблизительно такая же реакция! Он безумными глазами смотрит на меня, я успокоительно подмигиваю Самсонову, Самсонов с подозрением смотрит на портье! Я, округляя английскую «р», повторяю, «айс-камеа», знаете ли. Одновременно закатываю глаза Самсонову – дескать, английский у них – ниже плинтуса. Тот понимающе кивает в ответ. Словом, жизнь моя, да что там жизнь – честь! – поставлена на карту. И тут портье понимает! Просто, по-человечески – понимает! Хороший мужик, когда поедем билеты туристам раздавать – зайду поцелую его, если захочет! И чего-то лопочет в ответ! Я торжественно «перевожу», что «айс-камеру» скоро принесут в номер. И пытаюсь улизнуть. Самсонов, естественно, перекрывает мне путь – боится упустить ценного переводчика. Не уходи, говорит, а то ж я не смогу им ничего объяснить. Пойдем пока в номер пива выпьем. Заходим в номер, он сует мне трубку в лицо – закажи пивка, я ж языками, говорил тебе, не владею. Сюр, одним словом. Ну, кнопку «рум сервис» я еще с тобой нажимать научился. Звоню и требую «гив ми, плиз, бир ин зе рум намба – какой у вас номер, напомните – ага, рум намба сри севен сри». При упоминании номера комнаты жена Самсонова вздрагивает и возмущенно заливается краской. Я ее, в общем-то, понимаю. На том конце провода чего-то отвечают, контекст – какое, вам, дескать, на розлив или бутылочное. Запомнить «на розлив» не успеваю, приходится, к сожалению, выбрать «боттл». Сколько, спрашиваю Самсонова, «боттл» заказывать? Ага, хорошо – «гив ми, плиз, сикс боттлз».

Выпили. Самое невероятное, что в этот момент действительно приносят холодильник. Ну, как холодильник – еще один мини-бар. Самсонов начинает орать, что у него все не поместится, и требует перевести это все сотрудникам слово в слово, не исключая матерных инвектив. Я, растягивая слова, говорю, что нам нужна «биг айс-камера». Те чего-то отвечают, я по движению голов понимаю, что миссия невыполнима. Самсонов требует дословного перевода. Ну, фантазия-то у меня богатая, а легкости моего слога, как говорится, позавидовало бы солнце русской поэзии. «Перевожу», что по правилам пожарной безопасности холодильники свыше установленных размеров в номерах категорически запрещены, могут поставить только такой, но, если господину туристу будет угодно, они готовы принять его продукты на ответственное хранение и поместить их в промышленный холодильник на ресторанной кухне. У Самсонова срабатывает мелкособственнический инстинкт, сотрудники покидают номер, получив вместо чаевых набор непереводимых русских идиом.