Котёночкин покачал головой.
– Товарищ капитан, это ваши предположения. Силы противника мы выяснили, но намерения его пока нам не известны. Поэтому предлагаю остаться здесь, в засаде, и наш план, какой мы придумали утром – всё же в жизнь воплотить….
Савушкин нахмурился, собираясь что-то возразить – но затем, хмыкнув, бросил:
– А ты прав, лейтенант…. – После чего, оглядев своих бойцов, коротко приказал: – По местам. – И добавил: – Ждём одиночный связный кюбельваген или мотоцикл с офицером на пассажирском месте. Некрасов, на тебе – водитель. Костенко, лейтенант – группа захвата. Снимите повязки тодтовские. – Секунду подумав, продолжил: – Я с вами. Мало ли что…
Часа полтора на дороге решительно ничего не происходило, день уже предательски клонился к вечеру – разведчики начали уже было клевать носами – но, наконец, внизу, где-то в километре от расположения разведгруппы, раздался слабо слышимый звук мотора. Савушкин поднял руку.
– Группа, внимание! Витя, готовность раз!
О том, что нравственный выбор далеко не всегда бывает между подлостью и честью…
Из-за того же поворота в трехстах метрах ниже засады, откуда давеча выползла колонна немецкой бронетехники – показалась оливковая «шкода рапид», скорее всего, трофейная, из автопарка почившей в бозе чехословацкой армии. Савушкин вскинул к глазам бинокль, всмотрелся в натужно пробирающуюся по колеям, взрытым тяжелой техникой, «шкодувку» – и удовлетворённо кивнул: в машине было двое, водитель в полевом кепи и офицер, судя по плетёным погонам – майор, не ниже. И что самое приятное – майор этот держал перед собой на коленях здоровенный кожаный портфель. Наш вариант!
– Витя, как только поравняются вон с тем камнем, – Савушкин указал на стоящий у обочины, метрах в двадцати от засады, валун из серого гранита, – бей по водителю, второй выстрел – по ближним колесам; нам надо, чтобы машина пошла в занос налево, к нам. Не дай Бог, уйдет под откос на правую сторону – там ущелье, метров триста глубиной; тогда плакал наш язык….
Снайпер кивнул и скупо бросил:
– Принято.
Как только «рапид» поравнялся с валуном, назначенным ориентиром снайперу – раздался винтовочный выстрел, а затем сразу же – второй. «Шкода» завиляла, взревела мотором, взрыла колею, и, выпустив клуб сизого дыма – заглохла, увязнув в глубокой грязи.
Савушкин вместе с Костенко и лейтенантом рванулись к машине. Мёртвый водитель, уткнувшийся в рулевое колесо, закрыл своему пассажиру обзор влево и дал им выиграть три секунды – майор с портфелем, изумлённо-растерянно смотревший на происходящее, даже не успел потянутся к своей кобуре – и тут же был грубо вытащен из салона «шкоды».
– Name, Rang, Position, Zweig der Armee?[39] – пролаял Савушкин намеренно грубо и громко. Пленный должен быть приведен в состояние полного ужаса, тогда с ним можно разговаривать – известная истина….
Уцелевший немец, глядевший на своих пленителей изумлённо-испуганно – ответил, сбиваясь и путаясь:
– Major Strom, Schatzmeister der Panzerdivision Tatra…[40]
Савушкин про себя возликовал. Казначей! Тыловик! Который знает состав своей дивизии даже лучше её командира! Отлично!
Как можно более страшным голосом Савушкин продолжил:
– Die Zusammensetzung der Division, die Anzahl der Kampfgüter, die Kampfmission? Schnell![41] – И добавил: – Sag die Wahrheit – du wirst leben, das Wort des Offiziers!
