Дойти до перевала - страница 18

Майор, на лице которого страх постепенно начал меняться на удивление, ответил уже куда более осознанно:

– Panzergrenadier-Kampfgruppe von Ohlen… Sie ging einfach zu Makuv.[43] – Подумав, добавил: – Kampfgruppe von Junck aus Schlesien…[44] – А затем, уже более уверенно, спросил: – Seid ihr Slowaken? Rebellen?[45] – И, не дожидаясь ответа, уже совсем иным тоном продолжил: – Slováci, prestaňte klamať. Nastúpte do auta, garantujem vašu bezpečnosť.[46]

Савушкин на мгновение растерялся, услышав словацкую речь от пленного майора – и увидел на его лице отражение целой череды чувств. Сначала майор, обратившись к «словакам» на их родном языке, изобразил дружелюбие и покладистость. Через секунду, осознав, что его слова попросту не поняты – его словацкая речь не понята словаками! – по его лицу мелькнула растерянность, которую тут же сменило непонимание – а затем последовало самое скверное: майор понял, что его пленители НЕ СЛОВАКИ… Твою ж мать!

Савушкин вытащил свой «парабеллум» и тут же, не говоря ни слова, выстрелил майору в лоб. Тот, успев лишь изумлённо посмотреть на капитана – тут же, хрипло выдохнув, повалился на обочину, его ноги рефлекторно черпанули землю – после чего тело майора замерло.

Старшина Костенко, изумлённо глядя на капитана, с трудом выговорил:

– Товарищ капитан, да как же…. Вы ж ему жизнь обещали?

Савушкин, выплюнув горькую слюну, поморщившись, ответил:

– Костенко, без тебя тошно… – И, обернувшись к лейтенанту, спросил: – Котёночкин, ты тоже не понял?

Заместитель Савушкина глухо ответил:

– Понял. Только сейчас дошло….

– Ну вот и разъясни старшине… Портфель заберите, оружие, продукты – и к нашему «хорьху», надо сматывать удочки…

Капитан направился к засаде. На душе было тошно, хотелось заорать от бессилия…. А как по-другому? А никак! Чёртов майор, ну вот на хрена он решил блеснуть своим знанием словацкого? Сейчас бы, живой-здоровый, правда, без портфеля – шкандыбал бы вниз, к Макуву…Полиглот, на свою голову…

За своей спиной Савушкин услышал, как Котёночкин объяснял старшине, тащившему коробку с сухим пайком убиенных чинов дивизии «Татра»:

– Этот майор, казначей дивизии «Татра», обратился к нам по-словацки. Видно, или служил в чехословацкой армии, или жил тут, и язык выучил. А мы его не поняли! Мы, словацкие повстанцы! И он нас расшифровал – может, и не до конца, но то, что мы ни разу не словаки – понял чётко. Вот капитан его и шлёпнул….

Костенко ответил:

– Тоди всэ зрозумило…. Надо нам словацкий было учить…

Савушкин пробормотал про себя:

– Знал бы, где упадёшь – соломки подстелил бы….

Ожидавшие группу захвата Некрасов с радистом изумлённо глянули на их расстроенные лица. Строганов спросил растерянно:

– Да что случилось-то, хлопцы?

Старшина вполголоса ответил:

– Командир начфина фрицевского шлёпнул…. Бо той дуже сильный хвилолог оказавсь….

– И что с того? На то и война, что ж тут такого? – не унимался радист.

Савушкин решил оборвать эту дискуссию, крайне ему неприятную:

– А то, Женя, что в начале допроса я обещал ему жизнь, и слово офицера дал. А сам…. – И махнул рукой.

Радист развёл руками.

– Ну так, товарищ капитан, вы ж не просто так его застрелили, правильно? Значит, была тому причина?

Тут в дискуссию вступил подошедший Котёночкин:

– Была, Жень. Этот немец, майор, с нами вдруг решил по-словацки заговорить. А мы это прочмыхали, не врубились ни черта. Ну он всё и понял…. Словаков в такой же форме вокруг хватает, да только нас – отпусти мы его на волю – стали бы искать очень яро, и нашли бы… Вот капитан его и пристрелил. Во избежание, как говориться…