В-третьих, мой Дьявол ни в коем случае не должен ничего обо мне знать. Или знать минимальную необходимую информацию. Ни фамилии, ни адреса, ни телефона. Ничего. Да и я сама не так уж много хочу о нем знать, так интересней. Даже имени не знать – вот это круто. Впрочем, имя все-таки в ближайшее время узнать придется, не могу же я кричать ему: «Эй, Дьявол!» или «Привет, моя доза».
Воплотить все задуманное не представлялось возможным. Ни капельки. Я ненавидела планы, но сейчас мне было необходимо придумать что-то, что хоть как-то поможет мне. И я придумала.
А потом раздался телефонный звонок.
– Привет, сестренка.
Тепло и свет будто наполнили меня изнутри, возвращая к жизни. Рома пришел в себя. Мой брат будет жить.
– Какое-то время не смогу ходить, придется долго восстанавливаться, но, в целом, прогнозы вполне оптимистичные, – сказал Рома, когда я примчалась в больницу.
– Почему ты ничего не рассказал?
– Серега раскололся?
– Еще бы ему не расколоться. Так почему?
– Ты бы не оставила это просто так, обязательно бы сказала, что тоже хочешь в этом участвовать, я не мог потерять еще и тебя.
– А ты думаешь, что теперь я это оставлю?
– Алиса, ты не понимаешь, во что хочешь ввязаться.
– Уже ввязалась. Они чуть не убили тебя. И они не будут безнаказанно устраивать беспредел и дальше.
– Нет. Даже не думай.
– Уже поздно, Рома. Ты не сможешь меня отговорить.
– Ну почему ты такая упрямая? Я прошу тебя не лезть в это дело.
– Ты не заставишь меня закрыть глаза на тех, кто совершил это с тобой. Пожалуйста, отдыхай и скорее приходи в себя. Мы справимся. Все будет в порядке.
Рома безнадежно вздохнул, но больше не сказал ни слова. За столько лет, проведенных вместе, он знал, нет ни единого шанса отговорить меня.
Осознание того, что сегодня я наверняка увижу Дьявола, не принесло никакого облегчения, наоборот, мое состояние стало в разы хуже, чем в те дни, когда я могла только гадать, встречу ли его. Внутри меня все сжималось, руки дрожали, мысли путались, я всерьез задумывалась, что такими темпами дойду до нервного срыва.
«Что, если он не придет? Забудет? Не захочет? Будет смотреть из окна, на меня, идиотку, и, как обычно, ухмыляться. Хотя, из окон это место не видно, слишком много вокруг деревьев».
Но он пришел. В черной рубашке, с полностью расстегнутым черным пиджаком, он стоял, облокотившись на спинку лавочки, и курил. Слегка наклонив голову и прищурившись, смотрел в мою сторону и еле заметно улыбался, дожидаясь, когда я подойду.
– Привет, – сказал он и улыбнулся шире, а я еле сдерживалась, чтобы не выдать дрожь во всем теле.
– Присядем? – с трудом выдала я, обошла его и села на лавочку. Он встал напротив меня. Что ж, я была готова к тому, что он будет делать все по-своему. Я заставила себя посмотреть на него: все та же полуулыбка, все тот же взгляд в меня, все та же абсолютная уверенность в себе.
– В общем, слушай, – выдохнула я и продолжила, – начнем с простого. Каждый день мы можем задать друг другу только один вопрос. Отвечать можно только правду, соврать или сказать «не знаю» нельзя. Естественно, ложь это или нет, проверить невозможно, но так ведь не интересно?
– Согласен. Стоп, это был твой вопрос?
– Это был пример, как делать нельзя: подлавливать на мелочах и прочее в этом духе, это не считается. Врать нельзя, но можно отказаться отвечать на вопрос. Либо говоришь правду, либо отказываешься от ответа.
