Драгоценность Бытия - страница 39

Пустота. Как только на «ничто» что-то навешивают и заставляют поверить в это, то «ничто» уже не «ничто», а это означает, что уже нет абсолютной свободы и легкости. Вот почему Дух свободен, он ничем не обременен. Полный покой, расслабление от ясности знания. Ничего не жду, ни в чем не нуждаюсь. Только зудящая, монотонная тихая головная боль. Даже есть понимание, что телесному разуму нужно время на перестройку в свете нового осознания. Стало очевидным: ограниченный ум (личность, материя, объект) не знает, что такое любить. Оно не ведает, что творит.

…Раздался звонок от мамы:

– Зашла домой и думаю: почему я села в такси и даже не посмотрела на тебя? Сижу и думаю, почему я не обняла Аи? Что со мной?

– Мама, ты самая лучшая мама. Я тоже, как ротозейка, чуть Это не прозевала. Все хорошо!

Не знаю, поняла меня мама или нет. Положила телефон. Зато теперь я знаю: Это любовь, которая пробивается сквозь слои залежей.

…Слушаю «Лунную сонату» Бетховена. Такое ощущение, что что-то проникает, просачивается в тело и через тело. Руки легли на грудь. Самое родное – Одно. Оно есть. Слезы. Это умирание. Становится очевидным, что тело-ум избегает этого всеми способами, лишь бы не испытать этого. В нем нет мужчины и женщины, нет матери и ребенка, старости и молодости, болезни и здоровья, счастья и несчастья. В Этом ничего нет. Оно настолько просочилось в меня, что в слезах я промолвила:

– Никто не хочет Тебя! Никто к Тебе не стремится!

Слезы как тогда, в детстве, когда ночами горько плакала, оставляя Это, очень родное. И что-то тогда во мне перевоплощалось, готовое порвать любого, кто посягнет на него. Сейчас те же слезы, но они легкие, слезы возвращения от ясности осознания, что некого защищать и не от кого защищаться. Нет ничего, что надо оберегать; нет никого, кого надо винить; нет никого, кого надо прощать. Ничего нет. Неописуемые слезы, потому что есть чувство, что Смерть и Любовь – это Одно.

Вот почему мир объектов лишен этой Любви. Ее не потрогать, ее можно только прочувствовать каким-то неописуемым чувством. И что-то тихо знает: «Никто не хочет Тебя. Никто не обращает на Тебя внимания. Никто не видит и не чувствует Тебя. Но ты есть – Я ЕСТЬ. Прости, помилуй себя, Господи, ведь Ты не ведал, куда попадешь. Прости себя! Помилуй!»

Любовь – это всё. Любовь – это смерть материи. Материя исчезает, тает, испаряется, остается лишь Любовь – Истина – Красота.

И среди ночи будто закрепляю то, что прояснилось днем: «Аи – это деятельность Сознания. Шагнув от Единого «в сторону», я тем самым создала деятельность «Аи», которая теперь находится в замкнутом круге «сопротивления и нужды». Аи – это деятельность Целого в конечном. Целое таким способом хочет знать, что такое отдельное-ограниченное. Аи – это деятельность Бесконечного в конечном. Только так Бесконечное может коснуться себя и познать конечное. Но за это приходится платить. Цена – пожертвовать собой (если можно так выразиться). Это своего рода плата Целого – Бесконечного – Осознавания – Бытия, в котором Оно теряет себя и ищет путь домой – в То, Чему нет Названия. Это деятельность прозрачного, непроявленного, непознаваемого. Это «деятельность» Тайны. Но цена за это платится самая высокая – забыть Себя в опыте проявленного. Настоящий момент – это Вечное, проявленное в этот миг..

Освободись, милая, от ограниченности тела. Освободись от страха, голода, боли, нужды, сопротивления, недовольства. Это то, чем были пропитаны женщины, сопровождавшие тебя. Это то, чем пропитана ты, милая женщина Аи. Освободись. Вспомни себя Истинную – Вечность. Вспомни себя. А для этого Единое – Целое должно простить себя. Сможет ли Вечность простить себя? Конечно, сможет. Иначе Одно не было бы Одним, не было бы Целым, не было бы Тайной… Истиной. В этом могущество Бога, только оно Одно способно на такое – простить себя!».