Драгоценность Бытия - страница 8

Порой я уже не знаю, где я, а где не я. Об этом Экхарт Толле сказал: «Я радуюсь, когда люди приходят и говорят: я не знаю кто я». Вот и я все чаще и чаще думаю: кто я, зачем я, почему я? В ответ ощущаю покой, нет беспокойства от того, что не знаю, кто я. Но чувствую, что очень медленно погружаюсь в умиротворение от неожиданных вопросов самой себе в настоящем моменте. И все чаще любовь струится со слезами; обхватываю всю себя, насколько хватает рук, проговаривая:

– Как я могла с самым близким – ближе ничего нет – так обходиться?! Как могла единственно родное, что у меня есть, довести до такого ужасного состояния, до истощения сердца, до безумия? Как могла довести тебя до животного страха, до оцепенения, до неподвижности? Как могла превратить тебя в убогую нищую с протянутой рукой? Которая боится встать на ноги. Которая боится сделать всего один шаг. Как я могла так сурово и жестоко обойтись с самым родным, что у меня есть?!

Сокрушаясь, недоумеваю – как все это случилось? Гнобила, обижала, презирала, ненавидела, предавала, осуждала, контролировала, давила самое близкое – ближе ничего нет. Как я смогла дойти до такого? Понять невозможно, это не входит ни в какие рамки. Плачу и все сильнее прижимаю себя к себе. В районе пупка ощутила схватки. Нежно, с любовью приложила туда ладони. Стало тихо и спокойно.

Позвонила мама, по голосу чувствую, что она плакала. Когда спросила, что с ней, она стала жаловаться, обижаться и требовать к себе внимания. Но теперь я не проваливаюсь в происходящее полностью, а осознанно наблюдаю его, словно со стороны. И вдруг увидела, что мама – тот самый нищий, который сидит на ящике с сокровищем, но при этом вымаливает у прохожих милостыню. Теперь в поле ее зрения все меньше и меньше прохожих (родственников), теперь она вымаливает и выколачивает милостыню из тех, кто у нее под рукой, – из своих детей.

Возвращалась с вокала и почувствовала желание выйти на остановке, где рядом протекает речка. В городе прошел дождь, вершины гор покрыл снег, белые облака на синем небе выглядят просто изумительно. Немного погуляв по набережной, присела на лавочку, созерцаю красоту вокруг и осознаю, в кого я превратилась. Это невозможно описать. Как можно было превратиться в изверга, деспота, тирана, палача самого себя? Как я могла единственное, что есть, довести до изнеможения?! Как могла так истязать себя?! Самые изощренные изверги не способны сделать того, что я сделала с собой. Это невозможно вместить, понять и осознать. Камерой пыток для самой себя – вот кем я стала! Истязав, иссушив, использовав себя по-полной, я пустила себя по миру с протянутой рукой просить милостыню. Молящим взглядом просила у прохожих людей и проезжающих мимо машин хотя бы чуточку внимания, с маленьким огоньком ожидания в сердце просила возможности любить и быть любимой.

А сейчас, когда наслаждаюсь красотой всего, что созерцаю, у меня уже нет молящего о любви взгляда. Даже чувствую внутри тихую благодарность этому миру за то, что отверг и не принял меня. Иду домой и проговариваю: «Одиночество идет только Богу». Пусть так. Отныне я намеренно, со всей своей силой, уверенно укоренившись ногами на земле, встала рядом с Богом. Если Богу идет одиночество, то я остаюсь рядом с Ним. И мне здесь хорошо. Это то место, где мне реально хорошо. Здесь нет жалобно просящего взгляда с мольбой о любви. Здесь покой без причины. Умиротворение. Тишина.