– Сказал, что вы американка, и это все объясняет. – Уильям дразнил, притворяясь, что успокаивает ее, на самом деле ему показалось, что Сара восприняла новость благосклонно.
Уильям немного беспокоился, что она еще сильнее расстроится, когда услышит, что он ее везет на обед с матерью, но на самом деле Сара нос не вешала.
– Вы предупредили, что я развожусь, раз уж рассказали все остальное?
– Черт, забыл! – широко улыбнулся он. – Но не сомневайтесь, я упомяну об этом за обедом. Она захочет подробностей. – Уильям улыбнулся, сейчас он любил ее еще сильнее и плевать хотел на все ее страхи и возражения.
– Вы отвратный тип!
– Спасибо, любовь моя. Всегда к вашим услугам.
Вскоре они уже добрались до главных ворот поместья, и Сара была впечатлена его величием и красотой. Поместье окружала высокая каменная стена, построенная, похоже, еще при норманнах. Здания и деревья казались очень старыми, но везде царил безупречный порядок. Размах потрясающий! Главный дом напоминал скорее крепость, чем жилище, а когда они проехали мимо охотничьего домика, где Уильям останавливался с друзьями, Сара увидела, насколько это милое местечко. По размерам больше, чем их дом на Лонг-Айленде! Особняк, в котором жила матушка Уильяма, был чудо как хорош и наполнен французским и английским антиквариатом. Сара поразилась, заметив среди редкой мебели невиданной красоты маленькую, хрупкую, но все еще очень красивую герцогиню Уитфилдскую.
– Рада видеть вас, ваша светлость, – нервно сказала Сара, не уверенная, нужно ли присесть в реверансе или пожать руку, но пожилая дама сама осторожно взяла ее за руку.
– И я, моя дорогая. Уильям говорил, что вы очаровательная девушка, и вижу, что он совершенно прав. Входите!
Она проводила их внутрь, опираясь на трость, которая некогда принадлежала королеве Виктории и которую в качестве небольшого подарка преподнес герцогине Берти. Герцогиня показала Саре три гостиные внизу, затем они вышли в сад. День выдался приветливый, солнечный, да и вообще лето было необычно теплым для Англии.
– Долго вы пробудете тут, дорогая? – любезно спросила миссис Уитфилд, но Сара покачала головой с сожалением.
– Мы уезжаем в Италию на следующей неделе. В конце августа вернемся на пару дней в Лондон перед отплытием. Отцу нужно быть в Нью-Йорке в начале сентября.
– Уильям рассказал, ваш отец – банкир. Мой тоже был банкиром. А отец Уильяма возглавлял палату лордов. Он был чудесный человек… Уильям очень похож на него. – Она взглянула на сына с нескрываемой гордостью, а тот улыбнулся матери и с любовью обнял.
– Хвастаться нехорошо, – поддразнил он, но было ясно, что для герцогини сын был центром мира. Он был смыслом ее жизни с момента рождения и наградой, воплощенной радостью ее счастливого брака.
– Но я же не хвастаюсь, милый! Я просто думала, что Саре интересно было бы узнать о твоем отце. Возможно, однажды и ты пойдешь по его стопам.
– Вряд ли, мама. Слишком много головной боли. Да, я займу должность, но не думаю, что буду баллотироваться.
– Возможно, однажды ты сам себя удивишь.
Она снова улыбнулась Саре, а немного погодя они отправились обедать. Герцогиня оказалась обаятельной женщиной, невероятно живой для своего возраста и не скрывающей своей любви к единственному сыну. При этом она не цеплялась за него, не жаловалась на недостаточное внимание или постоянное отсутствие сына. Казалось, она с удовольствием позволяла своему любимчику вести свободную жизнь и слушала новости с интересом. Она поведала Саре о некоторых забавных юношеских проделках Уильяма и о том, как хорошо он учился в Итоне. Потом он поступил в Кембридж, занимался историей, политикой и экономикой.
