Я стиснула зубы и прищурилась, ожидая ответа. Ректор еще посверлил меня глазами и, не сказав ни слова, направился к выходу из кабинета. Ну все, сейчас он распахнёт дверь и велит мне проваливать на все четыре стороны. Ярость схлынула, в душе вдруг стало пусто и холодно – неужели все было зря, и одной неконтролируемой вспышкой я все испортила?
Ректор вышел в приемную, оставив меня в одиночестве костерить себя за несдержанность. Через минуту дверь вновь распахнулась, и мужчина неспешно направился обратно к столу. Взяв лежащее на нем перо, он поставил подпись на принесенном с собой документе, повернулся и, довольно улыбаясь, протянул бумагу мне:
- Вы приняты, магистр Елизавета Дворцова. Уверен, на ваших лекциях адепты будут смирными, как кролики. Поздравляю, и добро пожаловать в академию.
И пока я хлопала глазами и разглядывала приказ о приеме меня на должность преподавателя, ректор наклонился к моему уху, почти касаясь губами кожи, прошептал:
- Вы ведь расскажете мне, откуда у вас такое загадочное имя, Елизавета Дворцова?
16. Глава 16. Никогда не кладите в утренний кофе соль вчерашних воспоминаний
Солнце било в широкое окно, золотя светлый пол и изящную, по земным меркам весьма дорогую, деревянную мебель моей комнаты. Я валялась на кровати, жмурилась от щекочущего лицо нахального лучика и предавалась блаженному ничегонеделанию.
В земной жизни такая роскошь была мне практически недоступна – там были учеба, работа, снова учеба и опять работа. А в промежутках: сделать уборку, проверить контрольные студиозов, постирать, погладить, проверить курсовики и купить продукты. Затем приготовить из них еду и проследить, чтобы поела Васька, которая вся в высоких материях и без моего контроля питается одной пиццей. Но едва успела переделать все дела и завалиться спать, как уже пора вставать и вперед по кругу - работа, учеба, уборка. Бр-рр. И это у меня еще ни мужа, ни детей нет.
Представив себя в халате и стоптанных на бытовом фронте тапках с парочкой карапузов и мужем-лежебокой в комплекте, я содрогнулась и спросила у развалившейся на моей подушке Тучки:
- Вот ты как относишься к мужьям, детям и кастрюлям с борщом?
Получив в ответ презрительный игнор, я мстительно почесала собачонку за ухом и быстро отдернула руку, пока не схлопотала зубами по пальцам. Несмотря на некоторое потепление в наших отношениях, наглая собака так и не давала мне себя потискать, как положено всем порядочным домашним животным ее вида. При этом, зайдя вчера к Огуреллу узнать насчет прачечной, я в полном шоке узрела, как эта мелкая прохиндейка с довольным видом сидит на огромных коленях огра, подставляя бока под его толстые пальцы. А милаха Огурелл наглаживает её и нежно воркует.
Конечно, я сознавала, что собака имеет право любить одних и ненавидеть других, все равно мне было и непонятно, и даже обидно, что в Тучкиной шкале ценностей я стояла где-то позади коврика возле двери, об который она сегодня утром вытирала лапы.
Ну и ладно, зато в остальных делах почти порядок – меня приняли на работу в МАИ, значит, половина желания исполнена. Плюс - совсем рядом имеется молодой и очень красивый ректор, который вчера совсем непрозрачно намекнул о своем ко мне интересе.
- Поняла, Тучка? У него ко мне интерес! – сообщила я собаке, так как больше поделиться эмоциями мне было не с кем – на всем женском этаже общежития жила я одна.
