— А вот и могу, госпожа столичная! — задрожал помощник и весь побледнел, затрясся, завращал глазами. Потом пожалеет, да места уже лишится. — Мы как раз недалеко от разрушенного храма. Там смотреть нечего, но я покажу знак Двуликого на камнях. Покажу, сейчас! Сами пожалеете, что не поверили!
Он встал и что-то прокричал вознице на древнем наречии, которое знать не мог. Его никто не знает, кроме Древних камней и меня.
И мир закружился перед глазами. Я хватала ртом воздух, пыталась нащупать руку Берты, сидевшей рядом, или хотя бы госпожи Мольсен, но тщетно. Мир погрузился в туман, поглощающий всякие звуки, а уж слабые крики и подавно.
Чья-то рука выдернула меня со скамьи, обняла за талию и заставила спуститься. Я ослепла и оглохла на мгновение, а когда взглянула на небо, чтобы прекратить нестерпимый звон в ушах, увидела огромную чёрную крылатую тень.
4
Я всегда знал, что она окажется в моём мире, и готовился. К мести.
— Не бойтесь, ваше величество, я не собираюсь вас обижать, — вынырнув из тумана, я поклонился ей, будто приглашал на танец. Взял за руку и попытался увлечь за собой.
Попытка не удалась, птичка вырвалась, но из клетки ей всё равно не упорхнуть, если не желает разорвать крылья в клочья, а я знаю, что крылья — часть настолько же важная, как и голова.
— Вы не убежите, можете блуждать в тумане целую вечность, но это не отдалит нашей встречи, — крикнул я ей вослед, и туман поглотил её мятущуюся фигуру, оставив запах.
Знакомый, приторный, с прохладцей, с мятными нотками, словно берёшь в рот леденец и разгрызаешь его, добираясь до сладкой тягучей начинки. Я помнил его и то, чем всё закончилось.
В тумане всегда прохладно, как у реки, Геранта не выносила долгого холода, она сжималась и дрожала, вся подбиралась, становясь настолько жалкой, что будто и безобидной. Но стоило отогреть её в тепле рук, как всё менялось: ящерица становилась змеёй.
Поэтому я полагал, что долго искать беглянку мне не придётся, замёрзнет — и станет сговорчивее.
— Помогите! — её крик раздался совсем рядом. Она бежала прямо к развалинам Острого Пика. — Кто-нибудь, я приказываю!
Ох, сколько в этой девице от прежней моей ящерицы! Она тоже не стала бы плакать и просить о помощи, только требовать на правах королевской крови.
— Я иду, ваше величество! — крикнуть так, чтобы туман исказил голос, было несложно, здесь всё подчинялось моей силе.
Огнепоклонники, признаться, оказались полезны. Потомок того, чьё имя сейчас я ношу как маску, убедил отца Ниары отправить дочь в округ Вронхиль, другие весьма вовремя оказались на службе главы города и завели птичку туда, куда я им приказал.
А Оливия с её жаждущим жизни дядей дали мне сил. Первая кровь девственницы, ритуал забирания года жизни у молодой цветущей леди, готовой помогать мне во всём, о чём бы я ни попросил — магия Драконов бурлила сейчас в моей крови, и Ниара была почти беззащитна.
— Где вы, ответьте ради Богов!
Играть с жертвой для зверя — преотличная забава.
— Я здесь! — твёрдо ответила она, и я представил Ниару прислонившейся к стволу могучего дуба, чтобы никто не застал её врасплох, наверное, она сейчас выставила вперёд маленький ножик, который взяла с собой на прогулку, будто предчувствуя то, что произойдёт.
— Сначала покажитесь, но не подходите ближе, чем на пять шагов! Нет, не идите вовсе! Кто вы?
Голос Ниары предательски дрогнул на средине её бравой речи.
