Оглядев приятелей, Кумлатий исподлобья зыркнул на Илидора.
– Не твоего разума дело. Доплетай свою плетень и топайте оба два куда топали.
Дракон сверкнул глазами, крылья его плаща начали было подниматься куполом, но эльф нервно дёрнул его за ворот рубашки.
– Пойдём уже.
Илидор бросил наземь недоплетённую обережь, легко поднялся на ноги и даже улыбнулся зубасто, хотя кто-нибудь мог бы сказать, что улыбка походила на оскал.
– Ну и ладно. Будьте здоровы, добрые человечки, куда б вас там ни понесло на корявой кочер…
– А ну стой!
Подняв пятерню с растопыренными пальцами, Кумлатий таращился на недоплетённую обережь.
Ничего такого нет в этом плетении, хотел сказать Илидор, но смолчал: ему было любопытно, чего это здоровенный мужик так окостенел при виде верёвки, сплетённой в форме корявого каплевидного щита. Такие висели в тренировочном зале Донкернаса, где властвовал мастер мечного боя Домин Ястро.
Кумлатий смотрел и смотрел на этот щит, а дракон, ведомый шкодным желанием сделать непонятную ситуацию ещё более непонятной, поднял только что брошенную обережь, придал лицу торжественно-кислое выражение (в лучших традициях Ахнира Талая) и повязал в навершие щита красную ленточку.
– Драконий заслон, – промолвил наконец Кумлатий. Перевёл взгляд со щита на Илидора, покосился на изрядно обалдевшего Йеруша, поморщился мимолётно. – Вы на юг движете, да? Так не пожелаете ль разделить с нами дорогу?
***
Мужики, тащившие тяжёлое из камышей, явили наконец миру свою ношу – огромный ячеистый ящик, в котором мог бы, пожалуй, поместиться человек, а сейчас билась крупная рыба: щука, несколько окуней, пара сомиков размером с локоть. Принялись шустро перекладывать добычу в корзины, до сих пор неприметно стоявшие у воды.
– Я думал, так только поселяне рыбу ловят, – Йеруш указал подбородком на ящик.
– Ну да, – не смутился Кумлатий. – Поселяне и ловят. Мы просто пришли обережь поплесть, а тут вона чего… Ну а мы того. Жрать-то хочется, небось.
Илидор и Йеруш со сложными выражениями лиц наблюдали за похищением рыбы.
– Права баба Мшицка, паршивое было молоко, – ворчал черноусый, стриженый под горшок мужик. – Аж до сих у меня с него живот подводит. То ли дело мясо, ну или вот рыба хотя б. Свежая, с самой изподводы!
Пока перекладывали рыбу и возвращали на место ловный ящик, Илидор и Йеруш узнали, что Кумлатий и его спутники – люди дороги, идущие в некое осеннее паломничество. С ними ещё четыре бабы и старуха Мшицка, которая не паломница, а просто увязалась. И, выходит, вместе с Илидором и Йерушем путников станет тринадцать, а это редкостно хорошее число и добрый знак – добавок к сплетённой Илидором обережи.
Тут Йеруш вопросительно посмотрел на Илидора, безмолвно вопрошая, отчего это число тринадцать – хорошо, но Илидор на этот взгляд только руками развёл и спросил Кумлатия про другое:
– Что делает драконий заслон?
Илидор был почти уверен, что заслон связан с желанием путников защититься от других людей: в последние два-три дня они с Йерушем встречали у перекрёстков дорог как-то слишком много разлагающихся повешенных. Илидор изрядно отвык их видеть после того как сбежал из Донкернаса и перестал ездить в людские земли, потому попервости даже вздрагивал, заметив у перекрёстка очередного казнённого преступника или почуяв удушливо-сладкий запах тлена задолго до того, как перед глазами возникало очередное несвежее тело, облюбованное мухами и хищными птицами.
