Будто они оставляли умелые руки дома, а вместо них цепляли кривые. Потом, когда матушка указывала на ошибку, они так долго с ней спорили, так долго возмущались, что легче было переделать самим.
Откопав телегу, воин вывез ее наружу и направился в сторону конюшни.
Сам сориентировался — нашел упряжь, впряг туда Ленточку, которая спросонья крутила мордой и фыркала:
— Хозяйка, не хочу уезжать с этим кровожадиной. От него несет кровью. Он меня съест. Без тебя я и с места не тронусь.
Я лишь мотнула головой.
Ехать с незнакомцем теперь уж точно никуда не хотелось, поэтому к следующей его фразе оказалась не готова:
— Поедешь со мной. Покажешь прямую дорогу к мяснику.
— Нет, спасибо, — ляпнула, не подумав.
— Это не просьба.
— Тогда что?
Он вздохнул.
Кажется, мое упрямство начинало его злить так же сильно, как меня теперь пугал холодный блеск в его глазах. С минуту помолчав, он процедил:
— Откуда ты знаешь, что я не украду твою повозку, если поеду один?
Теперь я сообразила, что отпускать его одного с лошадью и телегой — и правда плохая идея. Доверие доверием, но вдруг он решит, не дожидаясь обоза, отправиться прямиком в южную столицу с моей Ленточкой? Конечно, задумай он ее украсть, я не смогу остановить такую гору мышц, но... Матушка точно не погладит меня по головке, если отпущу незнакомца в город с нашей повозкой!
Я развела руками:
— Хорошо. Поеду. Только матушке скажу.
Минута — и я в уютной спальне. Взглянув на уставшее лицо, я тут же передумала ее будить. Взяла лист бумаги, нацарапала на нем записку гусиным пером: «Мы поехали продавать медведя мяснику. Таира», и оставила лист на столе в гостиной.
Когда подошла к повозке, медведь уже лежал на телеге, а двух жирненьких зайцев воин оставил на крыльце нашего дома. Вот же матушка обрадуется, когда проснется!
Дорога до города была короткой, а уж под мерную рысцу лошади и вовсе доехали быстро. Воин умело управлялся с вожжами, хотя Ленточка то и дело ныла.
— Совсем тебе не жаль меня, хозяйка! — упрекала она. — Нагрузила, как ишака.
— Тут немного осталось, — отвечала ей вслух. — Зато обратно поедем налегке.
Воин подозрительно на меня косился. То и дело до меня долетали его нелестные мысли. Он явно укреплялся во мнении, что я не только глухая, но еще и болтаю невпопад. Очень хотелось его разубедить. Сказать нечто умное, глубокое, берущее за душу, но, как назло ничего в голову не приходило.
Было жарко, я не выспалась, не отдохнула с дороги. Еще и Ленточка все время отвлекала своим нытьем.
То она умирать собралась от усталости. То укусить незнакомца, который ее замучил. Мне хотелось ее утешить и вдохновить, но я боялась брякнуть что-нибудь не то.
Когда мы, наконец, добрались до лавки мясника, тот уже рубил мясо в лавке.
Вышел на наш стук, вытирая руки об фартук. Осмотрел медведя и рявкнул:
— Жаль. Хороший зверь.
— Почему тебе жаль, Стефан? — от плохого предчувствия в груди заныло.
— Потому что у тебя я не куплю ничего, Таира.
15. Глава 14
Его признание окатило меня, слово ледяной водой! Всего несколько слов, а каких емких! Оказалось, что мэр гораздо подлее и мелочнее, чем я думала. А дружеские отношения с горожанами продлились до первых наших с матушкой трудностей.
Мясник — первая ласточка, кто будет следующим?
Бакалейщик, что откажется продавать нам крупу? Или швея, которая не захочет подогнать под мою фигуру старое платье?
Таким вот манером можно сразу продавать землю мэру, потому что способа заработать деньги, не контача с другими людьми, еще не придумали.
