— Я… — глухо протягиваю, — В порядке, Лизок. — на моих губах расползается улыбка. Очень надеюсь, что она хоть сколько-нибудь похожа на искреннюю, а не на оскал.
В какой-то степени моё заявление является правдивым. Зрение на самом деле понемногу приспосабливается. Цветные пятна меняют очертания. Расползаются, сужаются, вытягиваются, разбавляются другими красками.
— Мне здесь очень нравится. Мы же останемся?
Я молчу. Упрямо поджимаю губы, водя рукой по спине своего ребёнка, и не знаю, что вообще можно сказать в этой ситуации.
Где это здесь?
Наконец-то зрение приходит в норму. Насыщенные краски возвращаются в мир, заставляя меня холодеть.
На высокой кровати, в которой мы разместились с дочерью, сбит в ногах ком одеял. Рядом возвышается проникший в мой огород мужчина, небрежно и, на мой взгляд, нервно, поправляющий полы своего странного плаща. В изножье… Она. Та, что испугала меня до чёртиков, ещё до того, как я увидела обладательницу голоса, который заставлял моё сердце тревожно ныть и сжиматься.
— Оставлю вас. — произносит статная, разодетая в безумный ворох юбок и ярких зелёных тканей женщина. — Ненадолго.
Наблюдаю за ней, затаив дыхание. Запоминаю, где дверь, следя за уходом недоброжелательной незнакомки. В открытую изучать окружающее, не решаюсь.
— Блин, — вздыхает Лиза, — И почему я их не понимаю? Но они такие классные… — почти стонет она.
— Елизавета, — изумлена я. — Осторожнее с высказываниями!
Я действительно уверена, что слова-паразиты и молодёжный сленг, для девочки, которой ещё и восьми лет не исполнилось, противопоказаны.
Но дочь понимает по-своему:
— Мама, какая разница? Они меня всё равно не понимают.
— Но я же понимаю.
Перевожу взгляд на мужчину, который, казалось, с того момента как я открыла глаза, так и не пошевелился. Рассматриваю открыто. Не стесняясь.
Да, это действительно он. Те же волосы, оттенка крепкого кофе. Те же глаза, тёмно-карие. Тот же синий плащ-кафтан… А вот комната однозначно не моя.
Потолки очень странные. Они высокие и без какой-либо отделки. Будто по голому камню поводили нелепой, грязно-бежевого оттенка краской. Стены не лучше. Но на них всё же прослеживались какие-то малярно-штукатурные работы. Да и к тому же то тут, то там, стояли вазы с цветами, висели очень странные картины. Возле дверей гобелен тянулся к самому полу. Там и вовсе было что-то ужасное. Какая-то лестница в облаках и два парящих в небе огромных ящера, глаза которых заменяли какие-то сверкающие камешки.
Столик, тумбочка, зеркало, дверь, арка, в которой виднелся небосвод…
— Мы… где? — против воли голос дрожит.
Пожалуй, пора бы уже приложиться лбом о стену, устроить скандал, закатить истерику и сорваться на крик, но…
— У драконов. — заговорщицким шёпотом шепчет мне Лиза, улыбаясь своей обворожительной улыбкой.
— Ага. — всё, на что я способна. — Давно?
— Олльга, — отмирает мужчина, решив, что ему позволено усесться на кровать ко мне и моей дочери.
— Ольга! — повышаю голос, припоминая, что подобное искажение своего имени я уже слышала. От него же.
Сужаю глаза и воинственно смотрю на незнакомца.
— Ольга, — кивает он, прекратив свои поползновения. Выпрямляется, вновь одёргивая края своего одеяния, и говорит абсолютной спокойным голосом: — Вы на моей родине. Эйрин теперь ваш с сестрой дом. Ты моя истинная. Будущая королева. Сейчас ты можешь этого не чувствовать и не понимать, но со временем твои чувства появятся, и ты поймёшь, что я прав. Из-за того, что ты была в немагическом мире, некоторые инстинкты и магические особенности притуплены. Не волнуйся, очень скоро всё встанет на свои места.
