...боюсь, на свои места всё встанет тогда, когда я покажусь психиатру и пропью курс назначенных лекарств.
— При чём здесь драконы? — информация усваивается очень тяжело. Никак, если быть точнее. Слова Лизка в приоритете, а она именно о них говорила.
— Я дракон. Эйрин — родина драконов. — любезно поясняет этот безумец. — Я Драгхар. Будущий король Эйрина. А ты… ты моя истинная. Моя пара. Королева.
Дыхание снова перехватывает. Я не могу отвести ошарашенного взгляда от весьма неряшливого, со странной причёской и лёгкой небритостью на лице, мужчины. Он говорит, как одержимый. Его губы замерли в полуулыбке, а в глазах… пламя, пламя, пламя.
— Я Ольга Климова. — с трудом прервав наш зрительный контакт, я спешу обозначить всё, как есть. Не хочу никаких сюрпризов и недопониманий. Сейчас этот сумасшедший решит, что я ему верю и ещё что-нибудь мне наплетёт. — Я замужем за Романом Климовым. А это наша дочь — Елизавета Климова. Никаких сестёр, впрочем, как и братьев, у меня нет. — шумно сглатываю, стараясь не встречаться взглядом со странным мужчиной. — Настоятельно рекомендую, вернуть нас туда, откуда взяли.
— Мам, ты чего? Давай останемся? — почти зло восклицает Лиза, резко вскочив с постели. — Посмотри, какое небо! Сад! Магия! Мамочка, она есть, она существует…
Я не могу пошевелиться от шока. Растерянно наблюдаю, как мой ребёнок несётся через всю комнату к арке за спиной мужчины и указывает пальцем на голубое-голубое небо.
Сердце замирает. Я не вижу там ограждений, перил и прочего. Если это и балкон, то какой-то небезопасный.
— Лиза, немедленно уйди оттуда! — сама не замечаю, как раздражение и страх пробирается в голос. — Сейчас же!
Дочь складывает на груди руки, обиженно глядя на меня из-под нахмуренных бровей. Я тут же чувствую укол вины. Она ни в чём не виновата. Я виновата. Я не могу справиться с потрясением, что всегда приходит вслед за другим потрясением, и не вывожу морально. Это мои нервы сдают. Я не должна так себя вести с дочерью.
От бессилия и угрызений совести на глазах выступают слёзы.
Я медленно встаю на подрагивающих ногах и тут же оказываюсь в мужских объятиях.
— Наш зельевар уже работает над формулой зелья, что позволит нам общаться с… — он запинается, бегая по моему лицу тревожным взглядом. Словно борется с самим собой, не решаясь произнести такое простое слово. — Ребёнком. Дозировки рассчитаны на взрослого... — выдыхает он, помогая мне удержаться в вертикальном положении.
Ловлю себя на мысли, что картины на стенах и вазы с цветами перед моими глазами подозрительно быстро танцуют. Какая-то часть меня испытывает благодарность к этому мужчине. Меньше всего мне хотелось бы упасть в обморок на глазах своей принцессы. Но что я за женщина, если во мне скрыта всего одна личность?
Та часть меня, что вспоминает давление мужских пальцев на своём лице и вязкую, горькую жидкость, стекающую в мой рот и именуемую зельем, протестует:
— Не смей приближаться к моей дочери. — тихо выдыхаю я, с ужасом представив, как эти самые пальцы, не дай бог, коснутся лица моей Лизы. — Только попробуй…
— Где её отец? — будто и не слыша меня вовсе, вопрошает он.
Чувствую, как объятия становятся опасными — тесными и крепкими настолько, что ноют рёбра.
— А его ты с нами не прихватил, да? — шиплю змеёй. — Не дождался главы семейства?
Взгляд напротив темнеет. Зрачки словно исчезают. Сужаются и вытягиваются.
